Спустя минуту после подрыва зарядов в салоне «опеля» сверкнула яркая вспышка, задняя дверца распахнулась и перегревшиеся в пламени пожара гранатометы «Карл Густав» выплюнули свои реактивные снаряды...

Он развернулся на сиденье, бросил мимолетный взгляд назад, увидел неподвижное тело араба инструктора и схватился за хромированную дверную ручку.

Внутри дверного механизма что то хрустнуло, и ручка отвалилась.

Удар внедорожника о ствол дерева смял корпус и заблокировал двери.

Гареев изо всех сил стукнул локтем в стекло.

Безрезультатно.

Изготовленный под специальный заказ «GMC Yucon Denali SLE 4WD» был оснащен усиленными сверхпрочной пленкой стеклами, которые и молотком то не разобьешь.

Не то что локтем.

Сайдулла зашипел и выхватил из кобуры пистолет.

Три выстрела, от которых Гареев чуть не оглох, проделали в боковом окошке три дырочки. Чеченец взревел и опять попытался выбить стекло, но лавсановая пленка стояла насмерть. Под ударами она лишь немного прогибалась, но не расходилась.

Сайдулла полез через спинку сиденья назад, чтобы вытолкнуть тело араба наружу и выпрыгнуть вслед за ним.

Третья граната была кумулятивной. Она чиркнула по небольшому холмику между выбоин на дороге, отрикошетила от плоского валуна и на скорости в двести восемь метров в секунду ударила точно в правый задний фонарь американского внедорожника. Во все стороны полетели осколки красного поликарбонатного стекла.

Струя раскаленного газа прожгла корпус, испарила по пути пучок тонких медных проводов в разноцветной оплетке и ворвалась в салон.

Он успел только подумать, что так быть не должно.

Негоже умирать во цвете лет, когда борьба за независимость республики только начинается.

Когда в подвале сидят несколько русских рабов...

Когда деньги сами плывут в руки... Когда неприступная соседская девчонка меняет гнев на милость и больше не насмехается над привычкой гордого вайнаха ковырять в носу немытым пальцем...

Когда старший брат становится бригадным генералом маленькой, но победоносной армии...

Когда можно через губу поучать даже престарелого муллу, и он будет вынужден молча слушать...

Когда подростки вежливо уступают дорогу и внимают каждому слову...

И еще сотни когда...

Сайдулла раскрыл рот, хотел закричать, но не уложился в отведенные ему законами физики четыре наносекунды. Огненный шар ударил Гареева в грудь, прожег ребра и легкие, вышел из дыры на спине и растекся по крыше машины, превратив дорогую обивку в пепел.

Через мгновение взорвался бензобак.

— Финита, — удовлетворенно сказал Рокотов, глядя на чадящие остовы джипов. — Пора рвать когти. Через час другой тут будет не продохнуть от федералов.

Туманишвили забросил СВУ АС за спину.

— Погнали?

— Погоди, — Влад извлек из рюкзачка пульт радиовзрывателя, вытянул короткую антенну и нажал кнопку. В долине громыхнуло. — Вот теперь всё. И не смотри на меня волком. Это не садизм, а житейская необходимость. Лучший свидетель — мертвый свидетель...

— Да понимаю я, — Егор опустил глаза, — только...

— Потом мне выскажешь все, что ты об этом думаешь, — прервал биолог товарища по оружию. — Цигель цигель, ай лю лю. Побежали...

— Живее! — наслаждающийся своей полной властью над заложниками охранник сплюнул комок жевательной резинки. — Не справитесь к вечеру, оставлю без жратвы!

Ингуш побелел и обернулся к усмехающемуся Исе Бачараеву.