— Утром? Давай… Ну, тогда сейчас спи.

— Ага… Дядя Миша, а я ведь правда, осмотрел тут все, пока бегал, — немного помолчав, растерянно промолвил подросток. — Ничего знакомого не нашел! Тропинки есть, правда, но какие-то не те… да и вообще, как-то уж слишком чисто кругом, прибрано.

— Что значит — прибрано?

— Ни бутылок вокруг, ни банок… Как такое может вообще быть?

Ратников ничего не ответил, лишь вздохнул и попытался забыться. Да уж, ситуация… А ведь получается, если все так, как он подумал, то… То ведь именно он и подставил Макса! Ведь, если бы парень с ним не поехал… Господи, только бы все это оказалось дурным сном! А если — не сон, если — правда? Была ведь в его жизни похожая ситуация… Тогда нужно выбираться! Если и здесь действуют браслеты — значит, во-первых, как минимум, нужно хорошенько запомнить место — Танаево озеро. И еще запомнить — как к нему добраться, дороги тут могут быть другими, да, наверняка — другие. А затем? А затем — искать эти самые браслетики! Ведь их же кто-то принес! И, значит, кто-то этим переходом пользуется! Отвязаться от этих чертовых крестоносцев, поселиться здесь — и ждать! Черт… Псков-то под тевтонцами сейчас. Потом Александр Грозны Очи явится… нет, отсидеться вряд ли получится. Ладно, это все надо обдумать… А вот пока Максику-то что сказать? А все как есть — так и сказать! Все равно, ведь начал уже. А поверит — не поверит — его дело.

— Макс, спишь?

— Да, дядя Миша? — мальчишка вздрогнул и тут же обернулся. — Слышите? Идет кто-то!

— Мейне геррен?

Ну, эту-то фразу Ратников понял и без перевода. Пришел белобрысый Теодор, принес одежку — положил у полога с поклоном и, еще раз кивнув, удалился к шатру… нет-нет — к повозкам! Тяжелые такие, крытые рогожкой, телеги, волы… нет, быки все же. Значит — есть тут где-то дорога! Правда, машина — даже «УАЗ» — сейчас туда вряд ли проедет, местность уж больно болотистая… а вот, когда чуть подмерзнет… или — еще больше подсушит.

— Дядь Миша, чего этот парень принес-то?

— А вот сейчас и глянем… — Ратников присел на корточки.

Смеркалось, но небо еще было белесым, высоким, на его фоне контрастно выделялись аспидно-черные вершины елей. Где-то совсем рядом куковала кукушка — ку-ку, ку-ку…

Господи, сколько нам здесь жить?

Ку-ку, ку-ку, ку-ку…

— Так, что тут у нас… Плащи… Этот — синее корзно с фибулой, мне, тот, рваненький — тебе. Не кривься, не кривься, именно такой оруженосцу и полагается.

— А это что? — у парня аж глаза округлились. — Кольчуга, что ли? Ишь, звенит…

— Кольчуга… короткий хауберт. Все ее тогда носили — и наши, и рыцари… Это вранье все про тяжелые рыцарские доспехи, они много позже появятся, да и то, в основном, для турниров… Хауберт — мне, а тебе вот — панцирь из чудеснейшей свиной кожи — чуешь, как пахнет?

— Да уж, — Максик с отвращением отодвинулся. — Вонища — хоть нос затыкай!

— А какие на нем прекрасные железные бляшки! Многих, правда, нет — отвалились, ну, уж извини — дареному коню в зубы не смотрят. Ага! Шлемы! Этот, с наносником — мне, а ты бери каску…

Максим тут же водрузил шлем на голову и поморщился:

— Великовата шапочка…

— Ничего, с подшлемником в самый раз будет. Меч у меня уже есть… а вот и твое копье… Потом покажу, как пользоваться.