«Дело наше далеко не безнадежно, нам нельзя отступать. У них есть свои уязвимые места. Солнечный свет, огонь смертельно опасны для вампира. Его можно обезглавить, пронзить ему сердце колом. Святая вода, распятие способны сжечь их дотла. Берите с собой чесночные таблетки. Трите чесноком себе шею и запястья, чтобы лишить их возможности пить вашу кровь. Делайте на теле татуировки в виде креста, и тогда одним своим прикосновением вы можете сжечь кровососа».

Дженн слабо улыбнулась. Джеми ходил с ног до головы в татуировках, и половина из них изображала какой-нибудь крест. «Наверное, говорит его давно потерянный брат-близнец».

А человек в радиоприемнике продолжал.

«Правительство Кубы, последней страны в нашем полушарии, сохранившей веру, подписало сегодня с вампирами соглашение о свободной торговле. Ходят упорные слухи о том, что Испания готова признать Соломона официальным представителем так называемой Нации Вампиров».

Все, находившиеся в комнате раскрыли рты и обернули головы к отцу Хуану. Лицо его было белым, как мел.

— Неужели это правда? — спросила она. — И что это за нация такая — вампиры?

«Тем не менее не отчаивайтесь, — продолжал голос в динамике. Каждый день люди возвращают в свои руки города и поселки, и скоро настанет день, когда дело дойдет до больших городов. А сейчас у меня специальное сообщение для слушателей из Нового Орлеана».

Дженн вздрогнула. Впрочем, и все остальные тоже. Она подошла ближе (отец Хуан все еще поддерживал ее) и, затаив дыхание, стала слушать.

«Этот город надо сжечь».

В комнате раздались протестующие голоса.

«Вы все отчаянно необходимы в других местах, а ваш город все равно уже для людей безвозвратно потерян. На этом наша передача заканчивается. С вами был Кент, вы слушали голос Сопротивления».

— Кто он такой? — спросила Дженн.

Один из слушавших покачал головой.

— Никто не знает. Неизвестно, где он скрывается и как ему удается не быть схваченным.

— Такое бывало и во время Второй мировой войны, — заметил отец Хуан.

— Да, но сейчас не сороковые. Сейчас существуют такие технологии, что, по идее, его должны были выследить и схватить несколько месяцев назад. Просто чудо, что он продолжает работать.

— Значит, надо молиться, чтобы он делал это и дальше, — сказал отец Хуан, потянул Дженн к двери, и они продолжили прогулку.

«Этот город надо сжечь». Странное чувство, но ей казалось, что он обращался лично к ней. Она бы с большим удовольствием плюнула на этот город, бежала отсюда со всех ног и подальше, но без Хеды сделать это для нее невозможно.

Скрываться, втайне готовить и транслировать радиопередачи — такая жизнь не для нее. Она подумала о бабушке с дедом, обо всем, что они видели в своей жизни, что испытали. Они сейчас были бы куда более приспособленными к такой жизни.

Позвонить бы сейчас бабушке. Ах, если бы они с мамой были в безопасности. А что касается отца…

«Надеюсь, вампиры убили его».

— Ого, — сказал отец Хуан; наверное, она сильно сжала его руку, и ногти ее больно впились ему в ладонь. — Дженн, что это с тобой?

— Ненавижу его! — прошептала она. — Если б он был сейчас здесь, убила бы его собственными руками.

— Тогда, ради тебя же самой, надеюсь, ты никогда его не увидишь.

Он остановился, повернулся к ней лицом и заглянул в глаза. Положил обе руки ей на плечи и вздернул голову; от печали и сочувствия к девушке черты лица его размягчились.