— Что они делают? — спросил Иван.

— Какой-то новый трюк, — пробормотал я.

В траншею поползли густые облака зеленоватого светящегося тумана. Я услышал, как кто-то закашлялся, а затем его начало рвать, и я понял, что у бойца вышел из строя фильтр. Но человек не упал и не закричал, и было непохоже, что он видит галлюцинации. Он просто стоял и кашлял.

— Газ, — произнес Антон.

— Они прикрывают новую атаку, — сказал Иван.

Это было самое логичное объяснение. Я высунул перископ над краем траншеи и осмотрел ничейную землю. Повсюду густо падали снаряды, столбы зеленоватого тумана поднимались огромными плюмажами, а затем опадали и растекались над землей. Прямо перед собой я увидел торчавший из грязи снаряд размером с человека. Очевидно, его детонатор сломался, однако из него все равно вытекали небольшие струйки газа и зеленой жидкости. У него были странно загнутые стабилизаторы, которые, по всей видимости, и служили источником воя, который снаряды издавали при падении.

Однако я не видел ни единого следа вражеского наступления, и не слышал ни пения, ни барабанов. Оглянувшись, я понял, что позади нас снаряды больше не ложатся. Казалось, еретики намеревались затопить всю местность газом.

Этот газ, что бы он собой ни представлял, действовал не слишком хорошо. Все гвардейцы, у которых отказал противогаз, просто стояли и кашляли. Микалс стянул маску и принялся чистить фильтр, полностью открыв лицо. У него из глаз катились слезы, он морщился, но не было видно, что ему плохо. Я бросил ему запасную маску и приказал надеть. Он поднял палец кверху, сел и, все еще отплевываясь, натянул ее. Вскоре кашель прошел.

Я перевел внимание обратно на зону обстрела перед нами. По-прежнему ничего.

— Кажется, не только нам поставляют брак, — сказал Антон. — Того, кто создал этот газ, следовало бы к стенке приставить. Он вообще ничего не делает.

Я устал, раненая нога ныла, голова также болела.

— Откуда тебе знать? — отрезал я. — Ты ведь не знаешь, для чего он.

— Наверное, убивать, — произнес Антон. — А он не убивает.

Он говорил, словно разозлившийся ребенок.

— Если газ должен был разнести споры, то он еще может сработать. Просто симптомы могут пока не проявляться, вот и все.

— Ты, я погляжу, сегодня тот еще фраккер. Мы победили. Мы разделали их под орех, а ты все еще ищешь, чем заморочить себе голову. Вот что я тебе скажу — я рад, что меня не повысили до сержанта, если ты стал таким…

— Уймись, — оборвал его Иван. — Лев может быть прав. Мы не знаем, что задумал враг. У него всегда припрятан козырь в рукаве. Давай просто подождем и посмотрим.

И мы стали ждать. Артобстрел прекратился окончательно. Долгие минуты клубы газа скрывали обзор, однако немного погодя он начал рассеиваться либо впитываться в землю, окрашивая дождевые лужи в новые химические цвета.

Звуки боя у нас за спинами полностью стихли. Над полем битвы зажглись красные сигнальные огни, означавшие, что все чисто. Похоже, мы победили, хотя я слабо в это верил. То, что все вражеские снаряды были бракованными, казалось слишком большой удачей. Я с трудом мог поверить, что судьба могла нам так улыбнуться, и, конечно, оказался прав.

Глава 6

Даже стиммы не помогали мне оставаться в сознании. Я засыпал стоя, с открытыми глазами, и видел странные сны. Видел лица давно мертвых людей. Вспоминал девушек, которых знал в полусотне миров. Думал о своем старике на Велиале, скорее всего давно почившем.

Голова гудела. Нога отзывалась болью, но, когда я проверил ее снова, гноя не было, только затвердевшая над раной корка.