Я задался вопросом, не оттеснят ли нас к цепи крепостей на возвышающейся стене, вынудив сдать землю, за которую мы пролили столько крови.

— Нет, — произнес Антон, и тогда я понял, что говорил вслух. — Этого не случится.

— И как ты помешаешь этому? — спросил я.

Антон одарил меня взглядом, в котором явственно читалось: «Заткнись, а то нас люди слушают». Но меня слишком знобило, чтобы я послушался его.

— Я — никак. А вот Махариус сможет.

Я кивнул. Как трогательно, что Антон до сих пор питал веру в Махариуса. Я так ему и сказал. Он посмотрел на меня, как на идиота. Меня едва не пробрал смех. Все же знали, что это он идиот.

Антон насупился.

— Вот ты какой, — сказал он, и я понял, что снова говорил вслух.

Я осознавал, что болтаю без остановки, но не мог себя сдержать. Я начал рассказывать Антону о крошечных демонах, катавшихся на каплях дождя и оживлявших трупы. Он прищурился, так что шрам у него на лбу скривился.

— Демон, — сказал я. — Как тот большой, на Карске. Ангел Огня. Чертов ангел.

Его рука вдруг стиснула фильтрующее отверстие на моем противогазе, и я понял, что он пытается заткнуть меня. Идиот так бы и поступил. Антон хотел заставить меня замолчать, перекрыв доступ воздуха. Я сказал ему это, но вместо слов услышал приглушенный хрип.

В легких вновь начала скапливаться мокрота. Я стал задыхаться и закашлялся.

— Ты душишь его, — произнес Иван.

Его механическая конечность убрала руку Антона с фильтра противогаза, и я вновь задышал, пусть и не полными легкими.

— Теперь ты перестанешь нести чушь? — спросил Антон.

— Сам ты несешь чушь, — остроумно возразил я, но постепенно начал понимать, что он не хотел, чтобы я кое о чем распространялся. Пускай он и был Антоном, на то могли иметься веские причины. Если бы я выболтал какой-нибудь важный секрет, это очень не понравилось бы инквизитору Дрейку.

Я так устал. Звуки сражения позади нас стихли — никакой стрельбы, никаких криков, никаких взрывов. Там было мирно, тихо и вполне даже ничего, и я так и сказал.

— Черт подери, — отозвался Антон.

— Не ругайся, — чинно упрекнул я его.

— Бой прекратился, Лев, — сказал он. — Это значит, что еретики добили наш арьергард. Это значит…

— Что теперь они идут за нами. Типичные еретики. Никак не оставят нас в покое.

— Вы, двое, помогите сержанту, — сказал Антон паре гвардейцев. — Переходим на бег.

— Так точно, капрал, — сказали бойцы и, подхватив меня под ноги, самым недостойным образом понесли через траншеи.

Сзади вновь запели еретики. Их пение звучало так, как будто они возносят хвалу своему демоническому богу.

За спинами снова послышалась стрельба, на этот раз куда ближе.

— Встретили наших парней, — только и сказал Антон.

Очевидно, не мы одни отступали ко второй линии. В равной мере очевидным было и то, что кто-то решил дать бой. Это, конечно, вряд ли остановило бы превосходящие силы врагов, но, по крайней мере, могло подарить нам немного времени.