Изменить размер шрифта - +
Я был болен, слаб, и постепенно меня начинал пробирать страх.

 

Чуть позже мне приснился еще один сон, и я принял его за явь. Я лежал в кровати, слушая кашли и крики, когда надо мной внезапно возникла сестра-госпитальерка. Ее лицо было очень знакомым. Это была Анна.

— Я видел тебя раньше, — произнес я.

Она загадочно улыбнулась.

— Не знаю, о чем ты, — ответила Анна.

— Я видел, как ты колола мне сыворотку.

— На Локи давно не осталось сывороток, — сказала Анна. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего.

Я знал, что она умела лгать с абсолютно искренним лицом — она не моргнула бы и глазом, а сердце ее не забилось бы ни на долю секунды быстрее. Тело Анны было перестроено, дабы сделать ее способной на эти и куда большие хитрости.

— Я знал, что это ты, — сказал я. Не знаю почему, но я был уверен в этом. В последнее время я не мог целиком полагаться на свои чувства.

— Как бы то ни было, — произнесла Анна, — я рада, что ты цел.

Ничего, более близкого к признанию, я бы и не сумел из нее выбить.

— Зачем ты здесь? — спросил я.

Могли ли ее послать, чтобы убить Рихтера? Ведь один ассасин смог бы справиться там, где не сумела целая армия. А генерал-отступник был первой целью в списке.

— Ты еще спрашиваешь? — сказала Анна, вытирая мне лоб.

Так она еще сильнее стала походить на госпитальерку, однако у меня все равно побежали мурашки по коже. Что-то между нами не позволяло ей лгать мне напрямую, а может, она просто хотела, чтобы так казалось. Никогда не был уверен на этот счет.

— Могла бы сказать, что пришла проведать меня, — ответил я.

— Так и есть. По крайней мере сегодня.

— Я рад, что ты здесь.

— Твои друзья частенько тебя навещают.

— И ты могла бы. Если бы захотела, они бы тебя не узнали.

— У меня были дела, Лев.

— После которых внезапно умирали люди?

— Я не только убиваю людей, — произнесла она. Могло показаться, будто я осуждаю ее, хотя я понятия не имел, почему ей следовало чувствовать себя уязвленной — Анна сожалела об убийствах не больше, чем кошка, ловящая мышей. — Я собираю сведения. Я сообщаю их.

— Так ты собирала сведения? — спросил я.

— Какой ты любопытный.

— Какой есть.

— Да. Я собирала сведения.

— И ты не расскажешь, что узнала.

— А что ты хочешь услышать?

Она уперлась в меня взглядом, и всего на мгновение я почувствовал, что могу спросить у нее что угодно и получу честный ответ. Мне показалось, будто в ее глазах появилось беззащитное выражение. Я посмотрел на нее в ответ, а затем мимолетная секунда прошла, и она вновь стала подозрительной ко всему и ко всем.

— Тебе здесь удобно? — поинтересовалась она.

Я окинул ироничным взглядом раненых и умирающих.

— Это лучше того, где я был раньше, — сказал я.

Анна склонила голову набок и очень пристально посмотрела на меня. Казалось, она услышала в моих словах нечто большее, чем я хотел донести.

— Ты напуган, — догадалась она. — На тебя это не похоже. В чем дело?

И я рассказал ей о своих снах. Рассказал про Захарию. Рассказал о том, что слышал. Рассказал о том, как начал сомневаться в собственном здравомыслии. Пока я говорил, Анна держала меня за руку, чтоб проходившим мимо людям казалось, будто она проверяет пульс.

В ответ на мои слова Анна то и дело кивала, как будто получая подтверждение тому, что и так знала.

Быстрый переход