С нашей стороны укоров не последовало. Подозреваю, все мы думали о том же самом. Небо впереди, подобно когтям огромного зверя, прочерчивали инверсионные следы. На моих глазах массивный приземистый шаттл стал возноситься к небесам. Я как будто наблюдал за взлетом звездоскреба.

— Фраккеры улетают без нас, — сказал Антон. Он хотел, чтоб его слова прозвучали как шутка, но в его голосе появились нотки панической писклявости. — Поднажми, Лев. Дай газу.

Я уже ускорялся, разгоняя машину до предела. Путь был относительно чистым, почти без свидетельств болезни и ходячих мертвецов. Руки на руле стали липкими. Я начал думать, что мы можем не успеть, что застрянем в обезумевшем городе перед лицом наступающей вражеской армии, отрезанные от своих. Едва ли еретики проявят дружелюбие к иномирянам. Меня не покидала уверенность, что они найдут для нас особенно скверное применение в своих отвратительных ритуалах.

В воздухе витало странное чувство, зловещее ожидание, что нависло над обреченным городом. Ветер разносил его через загрязненные тучи. Оно ощущалось в вибрации огромных шестерней, крутившихся на стенах зведоскребов. Дымовые башни выдыхали его с клубами выбросов. Лишь спустя какое-то время я понял, что это такое.

Это было чувство поражения, чувство того, что нам нанесли удар, после которого мы уже не оправимся. Впервые с тех пор, как мы последовали за Махариусом по этой длинной пламенной дороге меж звезд, казалось, что надежды на победу больше нет. Нам оставалось лишь бежать, поджав хвосты, будто побитым псам, оставив генералу-изменнику Рихтеру планету со всеми ее важными промышленными мощностями.

Я смотрел, как мимо проносится дорога, и пытался понять новое ощущение. За все те прошедшие годы я никогда по-настоящему с ним не сталкивался, даже когда нас окружили орды Ангела Огня на Карске. Там имперским войскам на планете нанесли предательский удар в спину, однако даже тогда я не сомневался, что Империум придет во всей своей мощью и мы одержим победу, пусть даже я сам не доживу, чтобы ее увидеть. Теперь мне так не казалось. Мы зашли слишком далеко и утратили слишком многое, возможно, даже чувство важности нашей миссии.

Я попытался убедить себя, что просто отхожу после болезни, что пока слишком слаб, что это просто общая усталость организма сказывается на разуме, но понимал, что проблема кроется глубже. Я чувствовал, что мы проиграли войну и, скорее всего, нам даже не удастся выбраться с поверхности этого зачумленного мира.

Естественно, я не стал делиться своими мыслями с Антоном и Иваном. Мне не нужно было. По их понурым лицам я видел, что им происходящее рисовалось в том же цвете.

Мы подъехали к воротам в космический порт. Еще издалека я увидел, что на земле по-прежнему оставались десятки шаттлов. Люди всходили на борт, а машины поднимались по рампам. Я увидел, как солдаты взмахами рук направляли пару потрепанных «Леманов Руссов». Еще несколько стояли вдоль периметра, направив орудия наружу. Интересно, хватит ли им снарядов, чтобы устранить надвигающуюся угрозу?

Наконец я достиг ворот. Нервничавшие бойцы в гроссландской форме тут же взяли нас на прицел. Их вспотевшие лица побелели от страха. Гроссландцы знали о времени эвакуации не хуже нашего — а им все еще не отдали приказ об отступлении. Так же, как и мы, они задавались вопросом, спасутся ли с этой планеты. Они выглядели именно так, как и должны выглядеть солдаты, которые знают, что их путь отступления стремительно сужается и к ним вот-вот нагрянет смерть. К их чести, они не бросили свой пост.

Я назвал свои имя, звание и полк. Антон выкрикнул пароль дня. Их офицер смерил нас подозрительным взглядом. Я точно знал, о чем он думает. Вряд ли трое оборванных, с ног до головы залитых кровью еретиков прикатили бы под окончание посадки с такой невероятной историей, как наша.