– Верно речешь, Венедин, – задумчиво произнес Володимир Ильич, глядя вперед на колыхающиеся по ветру дружинные стяги. – Я вот что думаю, – продолжил он, устремляя на Лиса немигающий пристальный взгляд, – последнее дело для нас с изборцами биться. Миром все порешить надо.

– И то верно, – кивнул Лис.

– А коли верно, так слушай, – резко бросил богатырь. – Нужен надежный человек, князю лично ведомый, который бы к нему пробрался да растолковал, что нет нам резона с ним воевать. Одно дело делаем. Вот я и думаю: ты с ним из круговой чары пил, на язык, сказывают, боек, до всякого проворства ловок, стало быть, лучшего гонца и не сыскать.

– «Оба‑на!» – Голос Лиса на канале связи был полон торжествующего энтузиазма. – «Вот так вот, командир! Пока ты „в каталке бледен, недвижим, страдая раной“, я спас на раз, два, три дипломатическую карьеру сделаю. Так что, если оклемаешься, приходи, я тебя по старой дружбе швейцаром устрою».

– «Да ну тебя», – огрызнулся я. – «Ты еще никуда не поехал, и уж тем более не вернулся, увенчанный лаврами».

– «Так это мы быстренько!» – Лис склонил голову перед Муромцем. – Мудро баешь, Володимир свет Ильич. Как ты сказал, так я и сделаю. Проберусь в княжий стан змеей неслышною, передам все от слова до слова. Соловьем разольюсь. Уговорю Олега Ярославовича не обнажать меча против войска нашего.

– Вот и славно. Как только передовые дадут знать, что дружина княжья супротив стоит, пойдешь туда послом.

– С превеликой радостью, – вновь склонился в поклоне Лис.

* * *

Однако время шло, а передовые разъезды, посланные Муромцем в поиск, все не докладывали и не докладывали о появлении изборской дружины.

– Не, ну это издевательство, – возмущался Лис, денно и нощно вынашивающий в голове страстные монологи, предназначенные для ушей князя Олега. – Мы на войне или куда? Он полководец или где? Шо он себе думает? Мы уже три дня в пути, а изборским духом даже и не пахнет!

– Вот именно, что полководец, – лениво отозвался я, придерживая Мавра, рвавшегося перейти с шага на рысь. – Наверняка он выступил к Пскову и оттуда послал известие, что идет на нас. Силы у него невелики, но зато они будут свежими, да плюс за спиной мощная крепость. А наше войско порядком утомится в дороге, да к тому же пока оно все дотянется до Пскова, князь Олег успеет разгромить добрую его половину на марше.

– Ну, это еще бабушка надвое сказала.

Я пропустил его фразу мимо ушей. Уже вечерело, и пора было позаботиться о ночлеге. Сказать по правде, меня уже немного утомила необходимость ночевок под открытым небом среди березовых рощ, дубрав, сосновых боров и уж черт знает чего, произрастающего в этих краях повсеместно. Я с грустью вспоминал те времена, когда мне уже приходилось тащиться через всю Русь, точнее, Россию, направляясь в гости к Емельяну Пугачеву, а потом от него, ко двору Екатерины II. Но к тому времени дороги все же обросли постоялыми дворами, селами, да и с городами было погуще, а здесь: леса, леса и снова леса, сколько охватывал взор.

Закончив пререкаться с Лисом, я послал трех всадников подыскать поляну, достаточно большую, чтобы вместить наш отряд. И когда последний луч солнца скрылся за лесом, мы стали лагерем на лесной опушке вблизи ручья, стремительно несшего свои воды к маячившей впереди реке. Направленные за дровами воины вернулись с охапками валежника, кашевары наполнили водой свои котлы, и вскоре стоянка приобрела вполне жилой и даже довольно уютный вид.

Спустя пару часов, когда каша была съедена и котлы вымыты, отзвучали песни Лиса и долгие истории о былых боях и странствиях, над лагерем повисла тишина, нарушаемая лишь богатырским храпом да фырканьем лошадей.