А шустрый Крюгер немедля: — Знаю. Знаю. Вы дайте мне совет. Не инструкцию, понимаете, а дельный совет.

Кто-то повелительным тоном кричит через зал: — Выставь стол за дверь.

Низенький Крюгер внезапно преображается, он теперь весь излучает живость и любезность: — Стол за дверь. Ну конечно! Лучше не придумаешь. И скотину будет видно.

Стол выставляется наружу. Трактирщик собственноручно выносит два стула.

— И две кружки светлого, Крюгер.

Тот останавливается. Огорченно поджав губы и сморщив лицо, он косится на открытые окна трактира.

— Господа, видите ли…

— Две кружки светлого! В чем дело?..

Крюгер умоляюще складывает ладони: — Господа, не требуйте от меня…

Калюббе бросает быстрый взгляд на Тиля, опустившего лицо над столом.

— Выше голову, Тиль! — И к Крюгеру: — Вы обязаны подать нам пиво. Если вы этого не сделаете, я подам на вас рапорт и вы лишитесь трактира.

Крюгер подхватывает в том же тоне: — А если сделаю, то лишусь клиентуры. И так крышка и эдак. — Калюббе с Крюгером обмениваются долгим взглядом.

— Ладно, скажите им, что аукцион начинается.

Крюгер в полупоклон: — Пока возможно, человек должен оставаться человеком.

Он уходит, Калюббе вынимает из портфеля протокол, инструкцию и кладет перед собой на стол.

Тиль, еще чувствуя себя виноватым перед старшим коллегой, говорит: — Вспомнил о пистолете. Кажется, я уже начинаю понимать, что оружием тут не поможешь.

— Не спешите с выводами, — сухо отвечает Калюббе, листая протокол. — Посмотрим, что вы скажете, когда вернемся домой.

На стол упала чья-то тень. К чиновникам подошел молодой человек в черном костюме, с черными роговыми очками на носу и с фотокамерой на кожаном ремешке через плечо.

— Разрешите представиться, господа, — говорит он, приподымая шляпу. — Тредуп, альтхольмская «Хроника». Только что из Подеюха, фотографировал новую церковь для нашей газеты. Еду мимо, вижу, здесь вроде готовится аукцион…

— Объявление было и в вашей газете.

— А это конфискованная скотина?.. Часто доводится слышать о всяких осложнениях при конфискации имущества. У вас были?

— Справки служебного характера выдает финансовый советник Берг.

— Значит, никаких затруднений не было? Не возражаете, если я сфотографирую аукцион?

— Не мешайте нам, — резко отвечает Калюббе. — У меня нет времени на болтовню.

Тредуп с независимым видом пожимает плечами:

— Как вам угодно. Во всяком случае я буду снимать… Каждый зарабатывает свой хлеб, и ваш, судя по всему, тоже не сладок.

Перейдя на другую сторону улицы, он начинает готовиться к съемке.

— В сущности, он прав, — говорит Калюббе. — Это его профессия, и с моей стороны было глупо грубить ему. Но «Хроника» меня раздражает. Это же бульварщина. Вы читали недавно их рецензию на цирк Монте?

— Читал.

— Чистейшее вымогательство. Причем весь Альтхольм знает, что ни одной души из «Хроники» на представлении не было. Владелец цирка хотел подать иск по поводу коммерческого ущерба, но с ними это дело бесполезное. Шаббельт спятил, жена его спилась, у этого писаки, который делает газету, у Штуффа, тоже периодические запои… И бродят тут всякие…

— Господи! Да кому интересна эта «Хроника»! Я, например, читаю «Нахрихтен».

— Воображаю, что настрочит этот типчик про аукцион… Н-да, что-то никто не собирается.

Чиновники поглядывают на окна трактира.