— Воображаю, что настрочит этот типчик про аукцион… Н-да, что-то никто не собирается.

Чиновники поглядывают на окна трактира. По их наблюдениям, часть посетителей разошлась, однако народу в зале еще достаточно.

— Тиль, зайдите-ка в зал да крикните им еще раз, что аукцион начинается. И позовите ко мне Крюгера.

Тиль скрылся за дверью. Калюббе слышит, как он громко объявил о торгах и в зале что-то ответили. Тут же раздался смех, но его оборвал чей-то резкий голос, приказавший молчать. Потом Тиль вернулся.

— Ну что? — спрашивает Калюббе равнодушно.

— Крюгер сейчас придет… Там один остряк крикнул: «Ступай, малыш, к матушке, она тебе сопельки утрет!» А какой-то долговязый велел ему заткнуться.

К столу подошел Крюгер: — Чего изволите, господа?

— Скототорговцев тут не было сегодня?

— Скототорговцев? Как же, были.

— Кто?

Крюгер медлит: — Я их не знаю. Незнакомые какие-то.

— Ну разумеется, вы их не знаете. И они, конечно, уехали?

— Уехали.

— Спасибо. Все. — Крюгер уходит, и Калюббе говорит Тилю: — Пойду-ка позвоню мяснику Шторму. Я его постоянный клиент. Может, осмелится и купит волов по таксе. Считай, почти даром.

— А если нет?

— Господи, тогда позвоню финансовому советнику. Пусть решает, что делать.

Тиль сидит и созерцает освещенную солнцем улицу. Стайка кур роется в конском навозе, выклевывая непереваренные зерна; мимо ворот медленно проходит кошка, задрав хвост трубой. «Да, жить здесь неплохо, — думает он. — Все под боком, только тревожно как-то… А парень из „Хроники“, кажется, смекнул, что из аукциона ничего не получится. Сматывает удочки. Аппарат, однако, не прячет, может, надумал снять что-нибудь поинтереснее… Не мычи, вол. Мне тоже пить охота, а не дают, хотя колодец тут при каждом дворе… Калюббе здорово расстроился, зря он все так близко к сердцу принимает. Крестьяне есть крестьяне. Будь толстокожим, делай свое дело и ни о чем не думай… Средневековье, колесико — откуда Калюббе это знает? Начитанный он…. У меня картишки, у него семья, оба мы из Альтхольма… на кой черт нам эти крестьяне?.. А все-таки хорошо здесь, хотя и не безопа…»

Он задремал на полуденном солнышке. Волы мотали головами и отгоняли хвостами мух.

4

У стола появляется Калюббе.

— Вздремнули? Да, похоже, будет гроза. В такой денек, как нынче, молоко скисает… В общем, мясник Шторм не хочет. Боится. Думает, ему перестанут продавать скот во всех деревнях. Бог с ним. Скажу жене, чтобы покупала мясо в другой лавке.

— А финансовый советник?

— Н-да, финансовый советник… Его превосходительство финансовый советник господин Берг, естественно, не понимают, в чем дело. Это для них непостижимо. Во всяком случае, нам предписано не идти напролом, но наказать провинившегося в назидание другим. Короче: отвести волов в Хазельхорст и отправить железной дорогой в Штеттин. Насчет вагона я уже договорился. Итак, в путь. Чем раньше туда придем, тем скорее выпьем по кружке пива. Уж в станционном буфете нам не посмеют отказать.

— Что ж, двинулись! Вы какого возьмете?

— Вот того, с кривым рогом. Егозливый он больно… Если ваш вздумает удирать, не отпускайте веревку и бейте палкой по ноздрям, да покрепче. Сразу утихомирится.

Отвязав волов, чиновники трогаются в путь. Тут же распахиваются двери трактира и оттуда, один за другим, высыпают крестьяне — десяток, второй, третий. Выстроившись на обочине, они молча провожают взглядом удаляющихся.

Через село волы шествуют спокойно.