|
Требуется, однако, устранить еще одно препятствие, и заключается оно в том, что надо изыскать средства для удовлетворения возникших претензий. И потому мы, нижеподписавшиеся, обращаемся ко всем гражданам Альтхольма с просьбой внести свой вклад в общее дело. Как только будет собрана сумма (обозначенная рядом с первой подписью) и тем самым дана гарантия для заключения экономического мира с представителями „Крестьянства“, бойкот будет снят. Комитет просит каждого принять посильное участие в сборе средств.
Альтхольмцы, не оставим в беде наш родной город!
Комитет по достижению экономического мира: Председатель муниципалитета Манцов, Медицинский советник д-р Линау, Браун, коммерсант, Д-р Хюпхен, дипломированный экономист, Депутат муниципалитета Майзель».
2 Хотя представители «Крестьянства» в ночь перед оглашением приговора и изъявили «другу детей» Манцову готовность отведать его шампанского, в своих требованиях они были неуступчивы. Но если тогда, в Аукционном павильоне, тоже ночью, при мерцании свечных огарков, все казалось еще совершенно невозможным, то сейчас появилась возможность для обсуждения. — Десять тысяч марок, господа, это же безумие. — Ну что ж, подождем малость, — отвечает Хеннинг, — сегодня нам не к спеху. — А если завтра вас осудят? — Все равно ничего не изменится. Думаете, крестьяне снимут бойкот, если мы сядем за решетку? — Надо иметь в виду, — вступает в разговор советник юстиции, — что кроме выплаты основной суммы в десять тысяч марок, которая даже приблизительно не покроет судебных издержек, придется еще платить компенсацию нескольким раненым крестьянам. Вот господин Хеннинг, искалеченный на всю жизнь, избитые дубинками демонстранты, затем Банц… — Он сам избил полицейского. — И что? Он же защищался. — Итак, ваше последнее слово? — Тридцать пять тысяч. Приняв все в расчет. — С ума сошли. — Ну что ж, подождем малость, — снова говорит Хеннинг, осушив бокал. — Сегодня нам не к спеху. — Господа, ну назовите какую-нибудь другую сумму… — Сто двадцать три тысячи, — смеется Штуфф. — Неужели нельзя уступить? Вместе с количеством выпитых бутылок поднимаются шансы на договоренность. К четырем часам утра на фирменном бланке гостиницы подписывается предварительное соглашение о нижеследующем: Во-первых: почетный возврат знамени одним из авторитетных граждан города. — Не ты! Не ты! — упрямо бормочет Штуфф Манцову. Во-вторых: уплата двадцати пяти тысяч марок в двухнедельный срок. — Ну и дерете же вы, братцы. Чистые разбойники. Ладно, уж я это дело проверну.
3 Но вот провернуть дело оказалось не так-то легко. Куда бы Манцов ни обращался, в ответ слышалось: — Да, конечно, с удовольствием бы, но… мы так пострадали от бойкота, что остались совсем без денег… — Может быть, цех пекарей… — Может быть, розничные торговцы… — Или учительство? Они же всегда за идеалы. За шесть дней Манцов собрал четыреста шестьдесят пять марок. В течение оставшихся восьми дней предстояло добрать до двадцати пяти тысяч, в противном случае его имя великого миротворца будет скомпрометировано. А через две недели муниципальные выборы. Манцов пробирается к дому бургомистра Гарайса; на улице темно, мрачно, луны не видно ни в календаре, ни на небе. Гарайс, кажется, ничуть не сердится, Гарайс очень любезен, Гарайс даже угощает вином. |
