— В чем дело, Чартерно? — спросил он. — Что ты там увидел? Да живее же!

— Вон там, сэр, подводная лодка!

— Что? Что такое? Подводная лодка?

Поглядев искоса, Маршалл увидел преподобного Уинтропа, корабельного священника, который протискивался между ним и Чартерисом.

— Где? Где она? Покажите ее мне! Да покажите же!

— Прямо по носу, преподобный отец. Теперь я ее вижу. Правда, смахивает она, скорее, на любого дьявола, чем на субмарину. Прошу меня простить, преподобный отец, — поспешно прибавил Маршалл. Заметив в глазах священника воинственный, отнюдь не христианский блеск, он подавил смешок и принялся рассматривать странный приземистый предмет, который находился теперь почти на траверзе корабля.

Беспокойные,внимательные глаза Итертона, сидевшего в командно-дальномерном посту, заметили этот предмет еще раньше Чартериса. Он тоже принял его за немецкую подводную лодку, всплывшую во время пурги, и счел, что это — результат визита «кондоров». Мысль о том, что радаром или гидролокатором давно бы обнаружили ее, даже не пришла ему в голову. Нельзя терять ни минуты, пока она не скрылась. Недолго думая он схватил трубку телефона, соединенного с носовой батареей универсальных пушек.

— На батарее! Говорит командно-дальномерный пост, — настойчиво прокричал он. — Подводная лодка! Шестьдесят градусов левого борта. Дистанция сто ярдов, цель перемещается к корме. Повторяю, шестьдесят левого борта.

Видите цель?.. Отставить шестьдесят; семьдесят левого борта, — кричал он что есть мочи. — Так, хорошо. Следите за целью.

— Цель на прицеле, сэр! — ответил ему в ухо телефон.

— Открыть беглый огонь!

— Сэр, но Кингстона нет. Он пошел...

— Отставить Кингстона! — завопил свирепо Итертон. Он знал, что Кингстон был командиром батареи. — Огонь, идиоты, сию же минуту! Беру ответственность на себя.

Швырнув трубку на место, он кинулся к наблюдательной щели. И вдруг до его сознания дошло... Мозг его точно током пронизало, и он стремглав бросился к телефону.

— Отставить стрельбу! Не стрелять! — дико вопил он. — Не стрелять! О Боже мой! Боже мой!

В телефонной трубке послышалось сердитое стаккато сорокадвухмиллиметровых орудий. Выпав из его руки, трубка вдребезги разбилась о переборку. Было слишком поздно.

Было слишком поздно, потому что он совершил страшную ошибку: забыл распорядиться, чтобы сняли дульные пробки — крышки, которыми закрывают жерла пушек, когда орудия находятся в походном положении. А взрыватели у снарядов были контактного действия.

Первый снаряд взорвался в стволе, убив наповал наводчика и серьезно ранив телефониста. Три других, пробив тонкие стальные крышки, взорвались почти сразу один за другим на расстоянии каких-то нескольких футов от четверых человек, стоявших на полубаке.

Удивительное дело: разлетевшиеся с визгом в стороны стальные осколки не задели ни одного из них. Раскаленный металлический дождь обрушился в море.

Но взрывная волна ударила назад, а взрыв даже нескольких фунтов взрывчатки, происшедший на расстоянии вытянутой руки, смертелен, Священник умер мгновенно. Питерс и Чартерис скончались спустя несколько секунд.