— Тогда можно было бы спокойно сократить Алку, все равно она со своим диабетом больше по больницам валяется, чем работает, а ставку ее поделить пополам. Половину — мне отдать, все равно я три четверти Алкиной работы делаю, а половину сэкономить. Вас же хлебом не корми, дай сэкономить. Разве не так, Николай Николаевич? Вот если бы вы грузчикам платили нормально, к нам бы очереди стояли. Или я не права?

Проклятый компьютер завис и отказывался реагировать на целебное нажатие трех клавиш «Ctrl-Alt-Del». Нина Семеновна вздохнула — ну что за день сегодня такой! — и ткнула пальцем в кнопку перезагрузки.

— У вас даже гастарбайтеры работать не хотят! — В своем обличительном порыве Нина Семеновна дистанцировалась от складского комплекса, на котором работала уже восьмой год. — За такие-то смешные деньги! А вы витаете себе в облаках, графиками любуетесь!

Тон Нины Семеновны постепенно менялся от увещевательного к обличительному. А почему бы и нет? Стесняться некого, никто же не слышит!

— Зажрались совсем! Машину раз в два года меняете. Чем дальше, тем шикарней. Отдыхать ездите на Гоа-Моа. Часики швейцарские носите. А грузчику, по-вашему, и по двенадцать тысяч в месяц достаточно будет? Размечтались! Это раньше дураки были, которые за идею работали, а теперь все работают за деньги! Платите, и все вам будет! Нам, работникам интеллектуального труда, тоже не мешало бы повысить оклады. Люди вон на такой работе, как моя, по сорок тысяч получают!

Нина Семеновна говорила чистую правду. Ее племянница, тридцатилетняя дылда, не имевшая никаких достоинств, кроме длинных ног и упругой груди, работала в отделе персонала «Русбилдтрейдбанка». Оклад — сорок тысяч плюс бонусы раз в квартал (не сравнить с куцыми складскими премиями) и перспективы роста. А на складе куда расти?

— К вам с главбухом людям хода нет, вы — небожители, — в слово «небожители» Нина Семеновна вложила весь сарказм, на который была только способна, — а нам приходится за вас отдуваться…

Приходится, да. Сегодня кладовщик Тюленьков скандал устроил — почему ему не оплатили переработку в прошлом месяце? Орал на Нину Семеновну и Ольгу Владимировну, кулаками тряс, глазами сверкал. А у самого кулаки пудовые, а глаза бешеные, потому что контуженный Тюленьков на всю голову, уже двадцать лет как контуженный, с тех пор как в Нагорном Карабахе их БТР нарвался на мину. С таким связываться себе дороже. И чего связываться-то? Нина Семеновна все тюленьковские переработки учла и в бухгалтерию подала, а почему их не оплатили — уже не ее дело. Бухгалтерия любит зажилить-затерять. Кто-то обратит внимание на то, что ему недоплатили, а кто-то и не обратит… Экономия — мать благосостояния.

В тот момент, когда проклятая программа наконец-то открылась, за спиной Нины Семеновны скрипнула дверь. «Кого это черти принесли?» — удивилась она. И удивление было обоснованным. До возвращения Ольги Владимировны, имевшей обыкновение выкуривать после обеда две сигареты подряд, было еще далеко, а сотрудников давно отучили вламываться в отдел во время перерыва.

Нина Семеновна обернулась к вошедшему, но рассмотреть его не успела, потому что голова ее взорвалась ослепительной и очень болезненной вспышкой, которая быстро сменилась непроницаемой тьмой. Второго и третьего ударов она не почувствовала. Не потому что они были слабее первого, ужасного в своей сокрушительной силе, а потому что была уже мертва.

Вырванный из книги лист спланировал на грудь покойницы, но не удержался там и сполз на пол. Окровавленная бита легла поперек стола Нины Семеновны.

Через десять минут компьютер перешел в режим ожидания…

Первый рецепт Кулинара

«Котлеты отбивные и натуральные

Свиную, баранью или телячью корейку обмыть, очистить и нарезать котлеты (с реберной косточкой).