Я сделала вид, что раздумываю, хотя думать, в сущности, было не о чем. Впрочем, сначала не повредило бы посоветоваться с моими магическими «косточками» — для порядка. При расследовании, любом, а особенно на первых порах, я всегда советуюсь с высшими силами, так сказать.

Вот и теперь, подогнав машину к обочине, я выудила замшевый мешочек с додекаэдрами и, задумавшись о перспективах дела, швырнула их на сиденье. Сидоренко не удивился — за время нашего с ним прежнего общения он успел привыкнуть к странностям моего метода.

Выпало: 13+30+2. Я с ходу вспомнила формулировку и присвистнула: сочетание, во-первых, означало разоблачение чьих-то неблаговидных поступков. Но, во-вторых, оно предупреждало или советовало: «Никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий — ни к прошлому, ни к людям, ни к богу, ни к судьбе». Ну, начало предсказания предельно ясно: я раскрою дело и отыщу убийцу Перцевого. А вот дальше…

Ладно, жизнь покажет.

— Ну что? — когда я убрала волшебные «косточки» обратно в замшу и забросила мешочек в сумку, поинтересовался Ванька. — Возьмешься за расследование?

— Возьмусь. Почему бы и нет? — усмехнулась я.

— Правильно, — обрадовался Сидоренко. — Друзьям надо помогать в беде.

— Только, Ванечка, золотце, не лезь ты, куда не надо. И вообще, лучше из дома не выходи, — вспомнив о тяготении к моему приятелю всевозможных неприятностей и приключений с ярко выраженной криминальной окраской, предупредила я. — Иначе париться тебе за решеткой до скончания века.

— Да что же я, не понимаю, что ли? — утомленно вздохнул Сидоренко. — Только на работу все равно ходить придется, отпуск я совсем недавно отгулял.

— Слушай, — пропустив его реплику мимо ушей, задала я неожиданно появившийся в голове вопрос, — а что с Лавкиными?

— А что с ними? — переспросил непонятливый Сидоренко. — Нормальные люди. Гала очень даже ничего, Сашка умный мужик.

— Да нет, — махнула я рукой. — Им могла быть выгодна смерть Перцевого?

— Выгодна?

Нет, этот чертов Ванька точно не от мира сего. Алхимик несчастный, законопатился