— Ваше величество, — заявил Богорад, — это замыкающий Ногето, последним заступивший на пост у шатра почтенного Ризульфа.

Ногето судорожно застыл по стойке «смирно».

— Расскажи, что случилось этой ночью, рядовой, — потребовал Крисп.

— Ваше величество, прощения прошу, но меня все утро об этом спрашивают, а лед меня побери, если я знаю! Вот я стою, вроде как ни о чем особенном не думаю, как это бывает, когда не ждешь опасности — тут оно и случилось, потому как я уже лежу и меня сменщик расталкивает, а его превосходительства генерала нету.

— Оглушили тебя, что ли?

— Нет, ваше величество. — Ногето энергично помотал головой. — Это со мной бывало, это я узнаю. Я бы тогда думал, что сдохну сейчас, а так я вроде бы лег задремать, а поутру проснулся. Только не спал я. Богом благим клянусь. — Глаза часового расширились от страха. Заснувший на посту часовой сразу оказывался на плахе.

— Он всегда был добрым солдатом, ваше величество, — добавил Богорад. — Иначе его не поставили бы охранять генеральский шатер.

— И есть ли у меня причина полагать, что ты не просто заснул стоя, пока… э-э… ни о чем особенном не думал? — строго осведомился Крисп.

— Ваше величество, — ответил Ногето, — не знаю, насколько это важно, но прежде чем я… — Он замялся. — Прежде чем оно случилось, ну… не знаю… у меня по лицу вроде как паутинка прошлась. Я вроде руку поднял, отвести ее, и тут… не знаю…

Крисп покосился на Богорада.

— Он не с листа врет, ваше величество, — сказал тот. — До вас он то же рассказывал.

— Позволишь ли чародею тебя допросить? — спросил Крисп у Ногето. Часовой уверенно кивнул.

— Отведите его к Трокунду, — приказал Крисп. — Если он не врет… — он сморщился и поджал губы, — … придется думать о чем-то другом.

— Слушаюсь, ваше величество. Кто мог совершить такое злодейское деяние?

— Возможно, Ногето сумеет сказать нам, когда над ним поработает Трокунд, — ответил Крисп. — Пока же будем справляться. Превосходный Богорад, способны ли вы будете вести полк, покуда не объявится Ризульф?

— Я, ваше величество? Вы слишком щедры, — начал было Богорад, но, видно, сообразил, что излишек самоуничижения ему только повредит, и сменил тон:

— Но если вы полагаете, что я справлюсь, то принимаю эту честь.

— Я уверен, что вы будете отважным командиром, превосходный Богорад. Отлично; хотя бы с этим ясно. — Крисп развернулся и бросил через плечо, как бы невзначай:

— Богорад, вы знаете, мой тесть помогал мне с одним очень щекотливым делом в городе. Теперь, когда он исчез, мне придется заняться им самому. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы все его письма попадали сразу ко мне, невскрытыми.

— Будет сделано, ваше величество, — обещал Богорад. Он развернулся на каблуках и упер руки в бедра, свирепо глядя на кучку солдат, все еще толкавшуюся близ Ризульфова шатра. — Эй вы, черепахи! — взревел он. — Нам еще скакать и скакать сегодня, с почтенным Ризульфом или без него. Так что шевелитесь!

Солдаты торопливо разошлись. Крисп мысленно кивнул. Ризульф был превосходным солдатом, но и при новом командире его полк не пострадает.

Армия выступила парой минут позже, чем могла бы, но не настолько поздно, чтобы взволновать опытных унтер-офицеров, отвечавших за порядок в своих подразделениях.