— Ты повинен в измене, Гнатий, — провозгласил Крисп. — Я прощал тебя дважды. Я не могу, не стану и не буду прощать тебя в третий раз. Завтра утром ты повстречаешься с палачом, а голова твоя станет предупреждать остальных с Вехового Камня.

По Тронной палате пронесся беззвучный вздох. Однако вновь никто из придворных не удивился. Гнатий начал тихонько всхлипывать.

— Увести его, — приказал Крисп.

Стражники подняли Гнатия на ноги. Им пришлось не уводить, а уносить его — ноги не держали бывшего патриарха.

— Благодарю вас всех за то, что засвидетельствовали приговор, — обратился Крисп к собравшимся. — Идите, и да озарит вас Фос.

Придворные начали выходить из Тронной палаты, негромко переговариваясь. Крисп подобрал письмо, ставшее приговором, глянул на Яковизия — тот кивнул.

Когда Крисп добрался до императорских палат, в дверях его уже ждала Дара, неловко переминаясь с ноги на ногу. Судя по обхвату ее живота, роды могли начаться в любой день.

— Как ты поступил с Гнатием? — осведомилась она, когда Крисп поднялся по ступенькам.

— Завтра он лишится головы, — ответил он, заходя внутрь.

— Отлично. Давно пора. — Дара энергично кивнула. — А теперь говори, что ты мне не сказал, когда примчался в город днем?

Крисп вздохнул. Он всегда радовался уму супруги, а вот теперь желал, чтобы она оказалась чуть глупее. Он вытащил письмо Гнатия Ризульфу и отдал ей. Дара вчиталась и осела Криспу на грудь.

— Нет, — выдавила она. — Только не папа.

— Боюсь, что да, — ответил Крисп. Он вытащил второе письмо — Ризульфа Гнатию и отдал ей. — Прости.

Она мотала головой, как пойманный в петлю зверь.

— Что ты сделаешь с ним? — выдавила она вопрос. — Ты не… — Голос ее прервался, точно она не могла произнести нужное слово, но Крисп ее понял и так.

— Нет, если он меня не вынудит, — ответил он. — У меня другие планы.

Он порадовался, что весть об исчезновении Ризульфа еще не достигла столицы.

— Ваше величество, — объявил вошедший пару минут спустя евнух Тировизий, — севаст Яковизий ждет вас у дверей, вместе с несколькими… э-э… домочадцами.

Постельничий тихонько фыркнул, выражая низкое мнение о симпатичных молодых людях, которыми окружал себя Яковизий.

— Я к нему выйду. — Крисп повернулся к Даре:

— Подожди здесь, пожалуйста. Это имеет отношение к твоему отцу. Я сейчас вернусь. — И он ушел, прежде чем она успела ответить.

Конюхи Яковизия — все без исключения молодые люди крепкого сложения — отвесили императору поясные поклоны. Яковизий тоже поклонился, хотя не так низко, и стоящий между ними человек выделялся наподобие башни. Поклониться он не мог — руки его были связаны за спиной, и ему осталось лишь вежливо наклонить голову.

— Ваше величество, — вежливо произнес он.

— Привет, Ризульф, — ответил Крисп. — Полагаю, ты рад оказаться за стенами подвала?

— И да и нет. Имея выбор между подвалом Яковизия и плахой, я предпочел бы подвал. Равно как выбирая между подвалом и свернутым ковром, в котором меня сюда доставили.

— О коврах можешь не беспокоиться, — сказал Крисп. — А вот насчет плахи подумай. Пойдем — нам с твоей дочерью надо о многом поговорить. Яковизий, это и к тебе относится.

Севаст кивнул. Он вытащил табличку, написал: «Все, ребята» и показал конюхам. Те двинулись к выходу из дворца.