— Да будет так, — откликнулся Ризульф. С этими словами он официально становился монахом.

— Благодарю, святой отец, — обратился Крисп к священнику. — Ваш храм узнает меру моей благодарности. Тировизий, проводи святого отца к выходу и обсуди с ним этот вопрос. Только не слишком торгуйся.

— Как скажете, ваше величество, — пробормотал Тировизий. Крисп знал, что евнух все равно будет торговаться из принципа, и надеялся лишь, что после такого приказа не снимет со священника последнюю рубашку.

Когда постельничий удалился, Крисп обернулся к Ризульфу:

— Пошли, святой отец.

— Подождите минутку, — попросил Ризульф, вставая. Он положил руку Даре на плечо. — Хотел бы я, доченька, чтобы все обернулось иначе.

Дара не подняла взгляда.

— Я бы хотела, чтобы ты оставил все как было, — пробормотала она, едва не плача.

— Я тоже, дитя мое, я тоже. — Ризульф выпрямился и глянул на Криспа:

— Я готов.

У дверей императорских палат стояло больше халогаев, чем требовалось для охраны. Те, кто не находился на посту, окружили Ризульфа.

— Отведите святого отца на «Морского льва». Он стоит у причала в Неорезианской гавани, — приказал Крисп. — Посадите его на борт… нет, лучше стерегите его на борту, пока корабль завтра утром не отчалит в Присту.

— Слушаемся, твое величество. — Стражники отдали честь.

— Вы для меня все приготовили, — заметил Ризульф. — Отлично сработано.

— Стараюсь, — коротко ответил Крисп. Он кивнул халогаям, и те увели новообращенного монаха. Крисп глядел им вслед, пока Ризульф и его свита не скрылись за углом. Он глубоко вздохнул, впивая чистый ночной воздух, и вернулся под крышу.

Когда он вошел в кабинет, Яковизий глянул на него, на Дару и поспешно вскочил на ноги. «Мне пора», — нацарапал он на табличке большими буквами, показал супругам, откланялся и удалился с поспешностью, которая в других обстоятельствах показалась бы непристойной. В этом же случае Крисп не винил севаста за бегство… правда, хотел бы, чтобы тот оставался подольше. Но ничего не поделаешь; он наедине с Дарой, только что отправив ее отца в ссылку.

— Прости, — искренне сказал он. — Я ничего больше не мог поделать.

Она кивнула.

— Если ты хочешь удержаться на троне, если хочешь выжить — ты поступил верно. Только… — Она отвернулась. Голос ее прервался. — Это тяжело.

— Мне тоже. — Крисп подошел, погладил ее пышные черные волосы. Он боялся, что она отшатнется от него, но Дара сидела спокойно.

— Когда я был крестьянином, — негромко произнес он, — я все думал, как легко живется Автократору. Он только приказывает, а остальные на него работают. — Он невесело хохотнул. — Если бы все было так просто.

— Если бы… но все иначе. — Дара подняла взгляд на мужа. — Ты редко рассказываешь о своем детстве.

— Потому что рассказывать не о чем. Поверь, так лучше, — ответил Крисп. Дара не настаивала. Это вполне устраивало его. Он не говорил о годах своей молодости в основном потому, что не желал напоминать ей о своем низком происхождении. А так как без этого в объяснениях не обошлось бы, Крисп с радостью сменил тему.

— Пошли спать, — предложила Дара. — Владыка благой и премудрый знает, что я все равно не высплюсь, — малыш так пинает меня изнутри, что я полдюжины раз за ночь встаю по нужде, но попытаться стоит.