Крисп едва не вывернул шею, опасаясь увидеть отходящих в панике видессиан. Отступающих конников он не заметил и решил принять это за добрый знак. Но ему пришлось понервничать еще несколько минут, прежде чем с левого фланга не примчался гонец. Ухмылка на его лице сказала Криспу все, прежде чем вестник открыл рот.

— Ваше величество, мы их взяли в клещи! Разведчики Саркиса обошли халогаев с фланга. Теперь мы их загоняем!

— Слава богу благому! — воскликнул Крисп. — На это я и надеялся. Возвращайся и передай мой приказ всем офицерам — пусть отправляют вслед Саркису столько людей, сколько могут выделить, не ослабляя строя.

— Они этим уже занялись, ваше величество, — сообщил гонец.

— Большинство из них — хорошие командиры, — вставил Маммиан. Сообщение гонца согнало гримасу боли с его лица. — А хороший командир таких приказов не ждет. Если есть шанс, он его использует.

— Я не против, — ответил Крисп, улыбаясь еще шире гонца. — Совсем не против.

Правое крыло халогайской армии сломалось даже быстрее, чем он надеялся. Перед северянами вставала жестокая дилемма. Если они остановятся и примут последний бой, ничто не помешает видессианам просто въехать в Плискавос. Но, отступая к воротам, они рисковали: имперцы могли прорвать их неровные ряды еще в нескольких местах.

Некоторые стояли насмерть, некоторые начали отступать. Видессиане прорывались вперед, раз за разом ставя противников перед неприятным выбором. Саркис мог бы с легкостью захватить Плискавос. Вместо этого он, ведомый инстинктом убийцы, пробивался в тыл халогаям, освобождая дорогу другим имперским отрядам. Их продвижение Крисп отслеживал по испуганным крикам, звучавшим вначале слева, потом из центра и, наконец, справа — с левого фланга северян. Через несколько минут имперцы справа ликующе заорали.

— Богом благим и премудрым клянусь, мы взяли их в кольцо! — произнес Маммиан. — Теперь мы их вырежем.

В голосе его не прозвучало особенной радости — скорее убийственная обыденность, с которой относился к своей нужной работе имперский палач.

С такой же обыденностью взялась за дело и вся армия, разя северян стрелами, копьями и саблями. Как и предсказывал Маммиан, то была бойня. Потом халогаи развернулись и разом ринулись на видессиан, преграждающих им путь к Плискавосу. Эта часть имперского строя оставалась слабее остальных. С отчаянными воплями северяне прорубили себе дорогу.

— За ними! — заорал Крисп. Трубачи и без приказа заиграли «вперед!». Они тоже были солдатами, и неплохими.

Видессиане кинулись вдогонку врагам. Некоторые халогаи останавливались, чтобы принять бой. На них тут же наседали по несколько кавалеристов, и северяне быстро гибли. Еще больше получили в спину копье или стрелу. А некоторые, не желая гибнуть от рук имперцев или снимать шлем в знак поражения, вгоняли меч себе в живот или кинжал в сердце.

То, как обдуманно северяне лишали себя жизни, пробирало Криспа до костей.

— Зачем они это делают? — спросил он Гейррода.

— Мы, халогаи, думаем, что павший от руки врага служит тому после смерти, — ответил стражник. — Некоторые из нас предпочтут оставаться свободными даже в смерти, если ты понимаешь, император.

— Наверное. — Крисп очертил над сердцем солнечный круг. Как бы ему хотелось, чтобы халогаи узрели свет Фоса. Порой особенно ревностные жрецы отправлялись проповедовать в Халогаланд.