На совещании Громыко обратился к Новикову:

— Вы заметили необычный тон сегодняшних редакционных статей американской прессы?

— Я их еще не читал, — ответил Новиков.

— Ас чего же вы начинаете утро? — поинтересовался посол.

— Утром я читаю «Правду», — гордо ответил Новиков.

— А вы знаете английский, товарищ Новиков? — спохватился посол.

— Не знаю.

— Начинайте учить, — посоветовал Громыко.

В кабинет посла вошел шифровальщик:

— Срочная телеграмма!

Шифровальщик прочитал: «Напоминаю, что вам не рекомендуется проводить встречи, не санкционированные Москвой, которые могут быть неверно истолкованы в стране пребывания».

Громыко поднял голову:

— Кто подписал?

— Товарищ Вышинский.

Вечером Громыко сказал жене:

— Сегодня открытие картинной галереи. Там будет Элеонора Рузвельт. Но ты поедешь одна.

— Я не хочу без тебя. Что мне там делать одной?

— На тебя возлагается важная дипломатическая миссия. — Губы Громыко изогнулись в улыбке. — Ты подойдешь поздороваться и передашь ей этот пакет с фотографиями. Объяснишь: это новые снимки для выставки о детях — жертвах войны. И не беспокойся — с тобой поедет хороший переводчик.

— Наверное, я не должна задавать тебе этот вопрос. Но почему ты обратился именно к Элеоноре Рузвельт?

— Элеоноре было всего восемь лет, когда умерла ее мать, и десять, когда скончался ее отец. Он спился. Ранняя смерть родителей, собственное одиночество воспитали в ней умение сочувствовать и сопереживать. Она готова помочь тем, кто попал в беду, кто нуждается в помощи и поддержке…

Вернувшись, Лидия Дмитриевна вошла в кабинет мужа:

— Все произошло так, как ты говорил. Элеонора Рузвельт сама подошла ко мне. Просила передать тебе, что она беседовала с президентом. И нашла у него полное понимание.

— Спасибо тебе. — Громыко поцеловал жену. — Думаю, это был решающий разговор.

Один из сотрудников посольства зашел к советнику Новикову, информировал:

— Жена Громыко передала жене Рузвельта какой-то пакет.

— А что та сказала?

— Что говорила с мужем и нашла у него понимание…

— Что это за секретные переговоры наш посол устроил с американским президентом? — недовольно заметил Новиков. — Никого не поставив в известность.

— Личные дела устраивает? — подхватил молодой дипломат. — Не собирается ли он…

Новиков снисходительно кивнул:

— Спасибо, можете идти… Главное — сохранять бдительность. Обо всем важном докладывайте мне лично.

Постучав, в кабинет посла вошел молодой человек с бледным лицом — он редко покидал свою комнату. Это был шифровальщик. В руке он держал папку.

— Срочная телеграмма из Москвы! Я только что расшифровал.

Посол взял папку. Прочитал шифровку. И нажал кнопку вызова:

— Где военный атташе?

В кабинет вошел генерал:

— Слушаю, Андрей Андреевич.

— Если мне не изменяет память, к вам должен зайти адмирал Джонс.

— Так точно. Жду его ровно через час.

— Когда он будет уходить, предупредите меня. Я должен его повидать.

Адмирал быстро спускался по лестнице. Андрей Андреевич поднимался ему навстречу.

— Господин посол!

— Господин адмирал! Как младший сын ваших друзей, о котором вы беспокоились?

— Лейтенант Джек Кеннеди в госпитале.