Пусть кризис — жилье-то останется! Конечно, кое-что вы потеряете. Но не все, потому что недвижимость всегда востребована: кризис не кризис, а людям надо где-то жить и что-то есть. Когда же деньги вложены в луковицы тюльпанов, они просто исчезают без следа.

А вот в Испании поток американского золота не привел даже к рождению таких «перегретых» сфер экономики и новых эквивалентов богатства. Все цеплялись за золото, а оно, естественно, постоянно дешевело.

Голландцы поступили интереснее. И у них поток денег шел не из рудников Потоси, а как плата за товары и услуги. Им было лучше — инфраструктура-то оставалась и позволяла заработать новые деньги, взамен потерянных на никому не нужные луковицы тюльпанов.

К концу 1637 года оказалось: все «лишние» деньги в тюльпаны уже вложены. Больше некому покупать луковицы, все хотят их только продавать. Баста! Роста больше не будет. За одни сутки цены упали на 50 %, за неделю — * на 80 %… Через три недели правительство объявило, что нельзя требовать больше 50 гульденов за луковицу тюльпана. Все судебные разбирательства запрещались.

Из кризиса страна вышла быстро — ведь Голландия оставалась центром международной торговли, страной самой передовой промышленности XVII века. Но деньги и ценности, вложенные в тюльпаны, вернуть нельзя было уже никакими силами. Ни легендарные два дома в Амстердаме, ни серебряный кубок, ни землю, ни жирных быков.

А самое главное — луковицы тюльпанов не удалось превратить в новый эквивалент, важнее золота.

Немного морали

Уже из истории металлических денег видно три железные (если угодно, златые или серебряные) закономерности.

Во-первых, абсолютно всякая финансовая система подвержена инфляции. Любая монета через какое-то время стоит меньше, чем в момент выпуска. Таков закон природы денег — столь же неизменный и строгий, как закон, согласно которому средняя температура убывает от экватора к полюсам. Людям он может не нравиться, но «бороться» с ним — столь же глупо, как с холодом в Арктике. Жить на полюсе неуютно, а удешевление денежных единиц разоряет — так на то и голова, чтобы думать, где селиться и как инвестировать свободные средства.

Во-вторых, экономические кризисы — нормальнейшая часть экономики. Появляется экономика — возникают и кризисы: хотя бы кризисы перепромысла. С момента зарождения финансовой системы, это — вполне заурядное событие. Каждый из кризисов современникам мог казаться катастрофой и «концом света», но всякий раз финансовая система выходила из кризиса обновленной и улучшенной.

И потому третья закономерность: кризисы — это положительное явление. Они жестокие, грозные — но учителя. Давно известны кризисы личностного роста в жизни всякого человека. Пресловутые кризисы пяти лет, подростковый кризис, кризис «среднего возраста» и так далее — важнейшие условия развития личности. Кризис суров, страшен, слабаков он топчет беспощадно.

Но без этих кризисов мы оставались бы «вечными детьми» — этакими счастливыми дикарями, которые весело плясали под тамтам, но жили вдвое меньше нашего и загибались от всякой пустяковой хвори, которую мы и за болезнь давно не считаем.

Так и финансовые кризисы. Они проистекают потому, что мы просто не понимаем до конца сущности законов экономики и не умеем делать прогнозов. Но каждый кризис заставляет нас учиться делать систему устойчивее.

Преодолевая финансовые кризисы, человек стал использовать золото и серебро как эквиваленты, придумал монеты, усовершенствовал их…

Столкнувшись с переизбытком золота, люди начали искать новые эквиваленты… Как только нашли, тут же «тюльпанная лихорадка» породила новый кризис.