«1. Прачечная!!!

2. Прадедовский кофр!

3. Запастись ключом!

4. Найти конверт!»

Как вкопанная застыла я на пороге, вылупив глаза на неожиданное послание. Инструкция, расписанная по пунктам. Чего еще искать, вчера здесь ничего такого не было, вчера стена сияла девственной чистотой. Вот оно, вот зачем Алиция велела мне прийти немедленно – ради завещания на стене! Я поняла его с ходу, от начала и до конца.

– Кстати, – сказал майор, – у вашей подруги было так заведено – царапать себе пометки на стене?

Я отвернулась от надписи и скорбно покачала головой, осматриваясь уже больше для видимости. Итак, решение принято. Ни за что на свете правду не говорить. Надпись на стене подтверждала мои самые худшие предположения.

– От Алиции всего можно было ожидать, – нашлась я. – Что касается всяких пометок на память, тут она не знала удержу. Могла записывать на клочках не больше почтовой марки, которые потом терялись, могла писать аршинными буквами на плакатных листах. Если требовалось запомнить что-то очень важное, ей ничего не стоило оклеить записками всю квартиру.

– Но это уж, по-моему, чересчур – вот так испортить свежевыкрашенную стену. Вы уверены, что это именно ее рук дело?

– Абсолютно, – с чистой совестью заверила я его. – Мне здесь и не такое доводилось видеть!

– А вчера вечером надпись была?

На сей раз никакие уклончивые ответы мне не помогут, какой дурак поверит, что я проморгала столь приметное украшение интерьера, если оно при мне уже имелось? Хорошо бы, конечно, ответить утвердительно, но очень уж свежими выглядели царапины. Лучше не рисковать.

– Точно помню, что нет. Но Алиция была расстроена – случайно нашла забытый эскиз, который обещала срочно закончить и отдать. После такой промашки небось и сделала себе эту монументальную зарубку на память.

– «Прачечная, – вслух прочитал майор. – Прадедовский кофр. Запастись ключом, найти конверт». Две последние записи более-менее понятны, а что означают первые?

Страшный человек, сразу ухватился за самое главное! Или у них у всех собачий нюх?

– Прачечную тоже можно объяснить, – протянула я в раздумье. – Сдать белье или получить. А кофр… Кто знает, вообще-то был у нее старый семейный сундук, здоровенная такая дурында, обитая жестью. Понятия не имею, где она его держала. Может, собиралась что-то с ним сделать?

– Положим. Возможно. Оглядитесь повнимательней, вдруг еще что-нибудь любопытное бросится в глаза.

Я стала осматриваться, начав, естественно, не с дверного косяка. Письменный стол и его окрестности сохранили вид побоища, – правда, сейчас картина выглядела намного эффектнее, чем вчера. Как будто все это каким-то непостижимым образом побывало в аэродинамической трубе. Кто тут потрудился? Убийца? А может, сама Алиция искала в спешке что-то важное? Сказать майору?..

Якобы ища глазами пепельницу, я бросила взгляд на дверной косяк. Сучок торчал на своем месте, но теперь уже в нем не было ничего необычного – вполне невинный, почтенный деревянный сук, разве что чересчур свободно сидел в своем пазу. Словно бы усох больше, чем сама доска. Микрофона как не бывало.

Я не знала, что и придумать. А вдруг вчера у меня случилась галлюцинация?

– Ничего такого не вижу, – неуверенно доложила я майору. – Во всяком случае, ничего, бросающегося в глаза. Вот только на столе бардак чуть больше обыкновенного. Да, еще эти свечи…

– Свечи? – заинтересовался майор, с трудом оторвав завороженный взгляд от стола.