Широко проявляется взаимопомощь у птиц в период их перелетов. Это великое явление природы, не вполне еще объясненное, но, несомненно, удивительное. Весной или осенью птицы, жившие до того маленькими стаями, разбросанными по обширному пространству, вдруг начинают собираться в определенном месте в многотысячные объединенные «эскадры». Прежде чем отправиться в далекий путь, они как будто даже совещаются, обсуждая подробности грядущего путешествия. Во всяком случае, оглушительный разноголосый гам этого сборища наводит именно на такие предположения. Это не только «разговоры»: птицы поджидают запоздавших, упражняются в подготовительных полетах. А потом улетают все вместе. Самые сильные особи обычно летят во главе стаи. Нередко к стае сильных птиц присоединяются более слабые, рассчитывая на их поддержку. Они остаются вместе, когда всю колонну захватывает буря: беда объединяет птиц различных видов.

Среди млекопитающих просто поразительно громадное численное преобладание общительных видов над немногими хищниками, живущими особняком. Олени, антилопы, буйволы, горные бараны, мускусные быки, тюлени, моржи, слоны, киты, наконец, — все эти животные ведут стадный образ жизни, что помогает им противостоять неблагоприятным условиям природы.

Работая над серией статей для журнала «The Nineteenth Century» и размышляя над множеством фактов, которыми эти статьи были буквально переполнены, Кропоткин пошел дальше. Он выстроил свою теорию, вывел всеобщий закон взаимной помощи, действующий во всей живой природе, включая человеческое общество. Кропоткин ни в коем случае не отрицал коренного отличия мира человека от мира животных. Но отличие это в том, что человеческое общество стоит на более высокой ступени эволюции. Его поднимает сознание, несоизмеримо более развитое, чем у животных. И это сознание тем более способствует совершенствованию тех инстинктов, которые направлены на прогресс человеческого рода. То поведение, которое у животных складывается инстинктивно, у человека разумного тысячекратно укрепляется сознанием. Что было бы, если бы оно укрепляло борьбу за существование между людьми? Результатом в этом случае могло быть лишь самоуничтожение человечества. Но если не борьба, то солидарность, взаимопомощь…

Статьи Кропоткина на эту тему и особенно книга «Взаимная помощь. Фактор эволюции», вышедшая впервые в Лондоне, а потом во многих других городах Европы, Азии и Америки, стали очень популярными. Теория русского изгнанника обратила на себя внимание европейской и мировой общественности гуманностью, оптимизмом, надеждой на лучшее будущее человечества. Знаменитый анархист, пропагандист социальной революции, выдвинул на первое место отношения сотрудничества, солидарности и взаимопомощи между людьми — совсем по-евангельски, по-христиански. Не такое ли понимание идей Кропоткина привело английского писателя Оскара Уайльда к сравнению русского философа-анархиста с «белым Христом»?

Но Кропоткин отрицал божественное происхождение нравственности. Ведь даже, если существует некая высшая управляющая вселенной сила, что он допускал в юности — это можно понять из его переписки с братом, — у человека нет с этой силой прямого контакта; он происходит только через посредство природы. В природном происхождении нравственности он был убежден до конца. Впрочем, помимо инстинктов общительности, солидарности и взаимопомощи коренятся в человеке и другие, о которых Кропоткин предпочитает умалчивать. Один из них — инстинкт стремления к власти. Формируется он, видимо, в условиях семьи, где воспитание детей начинается с внушения необходимости слушаться родителей, подчиняться. Когда это переносится на взрослых людей, на народные массы, формируются соответствующие системы государственного правления.

Михаил Бакунин говорил: «Нет ничего более опасного для личной нравственности человека, чем привычка повелевать».