— Ты по мне не соскучилась, Мина? А вот я по тебе соскучился. И знаешь что? Я почти забыл, какая ты красавица. Но уж теперь-то я тебя не забуду, моя милая! Я и фотоаппарат нынче захватил, чтобы тебя заснять. Ты станешь призовым фото в моей коллекции. Да-да, призовым фото!

И он полоснул ее скальпелем.

Глава 81

Я был еще в церкви, когда зазвонил мой сотовый. Что-то произошло возле Капитолия. Я быстро прочитал молитву, помянув того, кто попал в беду, и еще одну — чтобы нам побыстрее удалось поймать этого убийцу и насильника. Потом бегом выскочил из храма.

Мы с Сэмпсоном мчались в дом позади Капитолия в его машине, включив сирену и маячок на крыше. Когда мы туда добрались, все уже вокруг места происшествия было огорожено желтыми лентами. Само место — задворки правительственных зданий — выглядело трагически — так мне показалось, когда мы с Сэмпсоном, миновав четыре каменных ступеньки крыльца, подбежали к двери дома из красно-коричневого ракушечника.

Он что, решил представление для нас устроить?! Специально?! Или это случайно получилось?

Я услышал вой автомобильной сигнализации и оглянулся. Странное и любопытное зрелище: полиция, репортеры, растущая толпа зевак.

На большинстве лиц — страх, и я не мог избавиться от мысли, что он в наш век стал уже вполне привычным явлением. Страх, который обуял всю страну. А может, и весь мир.

Квартиру тщательно охраняли. Внутри толпились детективы с мрачными лицами и технические эксперты, но Сэмпсона пропустили. А он, подавив сопротивление сержанта, провел и меня.

Мы пошли на кухню.

То, что мы увидели, было трудно себе представить.

Мастерская убийцы.

Бедная Мина Сандерленд лежала на кафельном полу. Глаза у нее закатились, видны были одни белки; казалось, ее взгляд прикован к какой-то точке на потолке. Но первое, что я заметил, были вовсе не глаза Мины. Господи, какой же он все-таки выродок!

На лице многочисленные порезы — глубокие, нанесенные с ненужной жестокостью. Майку он с нее сорвал. Джинсы стянул вниз, к лодыжкам, но не снял. Одна из ее туфель-сабо осталась на ноге, другая слетела и теперь бледно-голубым пятном застыла в луже крови.

Сэмпсон посмотрел на меня:

— Алекс, что ты по этому поводу думаешь?

— Пока — ничего конкретного. — Я опустился на колени возле тела Мины: — Сам посмотри, какие глубокие раны. И крови сколько натекло. Он ее всю исполосовал. Слишком разозлился. Он же велел ей держать язык за зубами, а она не послушалась. Вот в чем тут дело. Мне так представляется. Это мы ее убили, Джон.

Сэмпсон возмущенно возразил:

— Алекс, мы же велели ей пока сюда не возвращаться! И предложили защиту и охрану. Что еще мы могли сделать?

Я покачал головой:

— Может, вообще ее не трогать. Или поймать этого убийцу до того, как он до нее добрался. Что угодно, Джон. Что угодно — только не вот это.

Глава 82

Теперь мы расследовали это дело уже в память о Мине Сандерленд, — по крайней мере так я сказал себе. В память о Марии Кросс, о Мине Сандерленд и обо всех остальных.

В последующие три дня мы работали с Сэмпсоном вместе. С утра до глубокого вечера. А потом, в ночь, отправлялись с ним на улицы. Мы входили в состав спецгруппы, патрулировавшей Джорджтаун и район Фогги-Боттом, то есть места, где насильник нападал на женщин.

Все были озлоблены, но никто не мог сравниться со мной в стремлении его схватить.

Я держал это расследование под постоянным контролем, рассчитывая на результат. И почти каждый вечер старался ужинать вместе с Наной и детьми. И звонил Кайле Коулс в Северную Каролину — ее голос звучал все бодрее и бодрее. И проводил сеансы с моими постоянными пациентами, включая Ким Стаффорд, которая теперь приходила ко мне два раза в неделю; в ее жизни, кажется, наметился некоторый прогресс.