Вот так. Кроссовки были. И есть. И они разговаривали со мной противным скрипучим голосом. А вот деда, который их мне всучил, оказывается, не было. Видимо, он мне приснился. Веселенькое кино!

Я уже почти не сомневалась, что обследование покажет что-нибудь эдакое, но нет. Конечно, результаты анализов должны были быть готовы только через день, но ни энцефалограмма, ни рентгеновский портрет черепа с экзотическим названием «турецкое седло», ни компьютерная томография ничего не обнаружили. Абсолютно ничего. Это смахивало на сцену из фильма «День сурка», где герой, точно так же справедливо опасающийся за свою голову, проходит обследование у врача, и ему говорят: «Ни опухолей, ни кровоизлияний, ни тромбов, ни аневризм – абсолютно ничего».

На обратно пути, устроившись в уголке вагона, я напряженно размышляла своим абсолютно здоровым – с физической точки зрения – мозгом.

Ладно, допустим, голос кроссовок мне чудится. Но сами-то кроссовки откуда взялись? Их покупка у деда-Мухомора мне тоже почудилась? Есть такое явление, называется «ложная память». То, что было не со мной, помню. Однако кроссовки я могла купить только в пятницу, потому что зарплата была в четверг, а количество денег «в чулке», судя по последней записи на конверте – я делаю их для памяти, - не уменьшилось. Конечно, можно было взять кроссовки и пройтись по всем продавцам на рынке (вряд ли я даже в полном умственном затмении потащилась бы куда-нибудь еще): мол, не у вас ли куплен товар.

Съездив домой за кроссовками, я вернулась на рынок. Надо ли говорить, что Мухомора по-прежнему не было. Впрочем, я не поленилась и нашла какую-то конторку, где продавцы платят за торговое место. Там хамоватый золотозубый джигит с абсолютной уверенностью заявил, что такого продавца на рынке нет. Разве что подменял кого. И что девица с трусами – действительно последняя в своем ряду. Сражаясь до последнего, я предположила, что дед устроился торговать явочным порядком (что, однако, противоречило словам никогда не видевшей его хохлушки), и была поднята на смех:

- Ты что, дарагая! Это тебе не с ящика семечками торговать. Тут знаешь, сколько место стоит?

Тогда я отправилась в обход рынка, от одной обувной палатки к другой. Патентованная версия была такова: моя сестра (на случай, если продавец меня вдруг запомнил) в пятницу купила вот эти кроссовки. Сейчас она уехала, но попросила меня найти продавца и узнать, нельзя ли заказать еще какую-нибудь обувь, поскольку размер нестандартный. Шито белыми нитками, конечно, но ничего умнее мне в голову не пришло.

Однако ни одни торговец кроссовки не опознал. Только у одного было нечто похожее, но очень больших размеров.

Был, конечно, еще один вариант, который обычному гражданину лет сто-двести назад, пожалуй, пришел бы в голову в первую очередь. А сейчас даже вполне церковный человек подумает о нем далеко не сразу.

Я купила фруктов и конфет для крестницы Лизы и вместе с кроссовками поехала к своему несостоявшемуся жениху Димке. А точнее – отцу Димитрию.

- Добрый день, Евгений Васильевич. Разрешите?

Пожилой худощавый мужчина, одетый в синий спортивный костюм, молча пожал плечами и посторонился, пропуская участкового в прихожую.

- Проходите на кухню, - предложил он.

Пройдя по длинному узкому коридорчику, крытому вытертым зеленым линолеумом, участковый вошел в кухню и, не спрашивая разрешения, уселся за стол. Снял фуражку, вытер лоб клетчатый носовым платком и махнул хозяину на место перед собою, словно находился у себя в кабинете. Тот снова пожал плечами и сел. Его лицо с резкими, крупными чертами и глубоко посаженными темными глазами оказалось в тени, в то время как яркий свет из окна сильно раздражал участкового, чего он и не скрывал.

- Евгений Васильевич, от соседей поступила жалоба, - сказал он резко.