Новицкий, уже осознавший, что Баранчук мертв, хотел было броситься бежать в ночь, понимая, что такая же участь уготована и ему, но то, что афганец спрятал пистолет, помогло ему справиться с собой. Бизнесмен стоял, ноги дрожали, Леонид не мог вымолвить ни слова. Офицер, ранее бывавший под обстрелами, ходивший в атаку под пули, сейчас боялся, как ребенок. Он понимал, Омару ничего не стоит его прикончить, и не понимал одного — почему тот медлит.

— Омар, не надо, — наконец вырвалось у него, и Новицкий не узнал собственного голоса.

Афганец, широко улыбаясь, подошел к нему и несильно хлопнул по плечу:

— Леня, успокойся. Ты сильный человек, не то что он, — Омар кивнул на мертвого Баранчука, — ты-то понимаешь, шантажистов всегда убирают. Ты соображаешь, большие деньги просто так не платят.

Наконец-то Новицкий вздохнул полной грудью. Страх отступал, он поверил в то, что будет жить.

— Надо же что-то делать, Омар.

— Для начала надо оттащить труп с дороги.

Омар не прикасался к мертвому водителю. Новицкий с готовностью схватил Баранчука за руки и отволок за фуру.

— Ну что, теперь поехали? — с надеждой спросил он.

— Нет, — Омар закурил и сел в «опель». — Ждать будем.

— Чего? Рассвета? Ментов?

— Не бросать же добро!

Новицкий подбежал к фуре, попытался один приподнять тяжелую дверцу, лежащую на земле, но сумел ее лишь оторвать на полметра, а затем выронил, чуть не отбив себе ноги.

— Леня, не суетись, положись на меня. Я тебя еще никогда не подводил.

И странное дело, спокойный голос афганца подействовал на Леонида успокаивающе. Он забрался в джип.

— Сосредоточься, успокойся, — советовал Омар. Новицкий почувствовал, как унимается дрожь в ногах, в руках, как приходят в порядок мысли.

«Я подозревал что-то подобное, — подумал Леонид, — но не хотел думать об этом. И вот, как водится, правда вылезла наружу. Теперь дороги назад мне нет: или смерть, или работаю с афганцем дальше,»

Омар потянулся к магнитоле, включил музыку, негромко, как делает человек, желающий подумать, но боящийся одиночества.

Не прошло и часа, как на проселке показались огни — две машины. Новицкий нервно потянулся к ключу зажигания.

— Ты чего? — спросил Омар.

— Машину надо спрятать.

— Не бойся, свои едут.

Немного не доехав до фуры, остановились два крытых брезентом трехосных ЗИЛа с военными номерами.

— Оставайся в машине, — сказал Омар Новицкому и вышел в свет фар. Постоял секунд пятнадцать, щурясь, но не прикрывая глаза руками. Его узнали.

Происходившее казалось Новицкому сном. Из машины выпрыгнуло десять человек в черных танкистских комбинезонах. ЗИЛ подогнали задним бортом вплотную к фуре, и началась перегрузка. Люди работали молча, слаженно, без перекуров, ящики один за другим перекочевывали в объемный кузов военного ЗИЛа. Брезентовый полог задраили, и машина отъехала. Второй ЗИЛ загрузили так же быстро, как и первый, минут за десять-пятнадцать.

Фура опустела. Омар подошел к Новицкому.

— Я уеду с ними, а ты возвращайся в Минск к себе на квартиру. Можешь немного выпить, чтобы снять стресс. Утром позвони на таможню, поинтересуйся, проезжала ли твоя фура. Думаю, менты сами разыщут тебя где-то к обеду, — афганец легко вскочил на подножку ЗИЛа, захлопнул дверцу.

Машины с выключенными фарами исчезли за поворотом дороги. И тут Леонид услышал, какая тишина стоит вокруг. Лишь ветер изредка нарушал ее шелестом кустов.