– Эти силы могут многое изменить в судьбе нашей великой и горестной России! Они способны поднять народ и повести его за собой. Тем более что мы не просто поднимем народ, а самую искреннюю и неиспорченную часть его – молодежь! Вы наверняка обратили внимание на одухотворенные и чистые лица парней и девушек, встречавших вас при входе. Это наша сила! Это наша надежда! Это наше будущее! И мы, люди старшего поколения, гордимся, что эти юные создания пошли именно за нами! Не за псевдопатриотами, не за псевдодемократами, а именно за нами. Потому что мы лучше всех и четче всех представляем будущее Отечества! Нет, мы не стремимся к перевороту, мы не хотим гражданской войны. Но мы обязаны напомнить тем, кто рулит сейчас нами, что русский народ не быдло и что слова «русский патриот» не могут быть постыдными. Слова «русский, Россия, Родина» должны быть священными и величественными для каждого, кто родился на нашей земле. В противном случае – позор предателям и вечное проклятие!

– Ну и последнее. Но сначала просьба… Постарайтесь, чтобы дети… ваши дети… не видели этого сюжета. Потому что то, что вы увидите сейчас, не только аморально, но и отвратительно по всем параметрам человеческой совести. И нам кажется, закон должен стать на сторону обманутых и обесчещенных.

На экране появилось изображение: Любаня вошла в зал. Алексей Иванович запер за ней дверь, приблизился к девушке вплотную. Их разговор транслировался с субтитрами.

Затем голос Василия Петровича сообщил:

– Сегодня днем эта девушка погибла во время террористического акта, который она пыталась совершить по приказу лидера движения Зуслова Алексея Ивановича.

Хоронили Старкова на Ваганьковском. Люди плакали, не стесняясь слез, – и мужчины, и женщины. Гроб с телом покойного был завален цветами, оркестр вежливо молчал, ожидая, когда батюшка закончит молебен.

Кузьмичев оглядел присутствующих, негромко произнес:

– Я не знаю, что сказать… Могу сказать только то, что погиб друг. Погиб, спасая чужую жизнь. И это вызывает не только слезы благодарности, но и слезы глубокой скорби. Спасибо, Володя, и прости. Я действительно этого никогда не забуду. Буду помнить столько, сколько мне отведено лет жизни. И поверь, Володя, я постараюсь прожить их достойно хотя бы потому, что ты сохранил мне жизнь. Я буду жить только по законам чести и совести. И если я однажды их преступлю, нарушу, ты уже не станешь меня защищать оттуда, – Сергей показал пальцем на небо. – Ты просто попросишь Господа, чтобы он наказал меня… Прощай, друг.

Негромко играл оркестр, люди по-прежнему плакали, бросая цветы на могилу, никто не расходился, все смотрели на заваленный цветами холмик, в который могильщики уже воткнули деревянный крест.

Сергей, Костя и Вован отошли в сторону. Костя сказал:

– Наверно, не к месту. Но есть новость… Может, Володя услышит и тоже порадуется… Антон лидирует на выборах в Сибирске. Причем лидирует с бешеным отрывом.

Кузьмичев посмотрел на него, усмехнулся:

– Нам бы твои радости, Костя.

Вдруг что-то словно толкнуло его сзади, он оглянулся и увидел поодаль Маргеладзе, неотрывно глядящего в их сторону.