– Смерть Старкова как раз меня окончательно и убедила в том, что пора завязывать… Погиб мужчина в расцвете лет. Во имя чего?

– Во имя будущего.

Кузьмичев ухмыльнулся:

– Боец невидимого фронта? И кто хотя бы раз вспомнит его в этом «будущем»?

– Ну хотя бы ты.

– Слабое утешение… Я, Николай, предпочитаю жить. У меня есть сын, жена.

Николай прошелся по комнате, остановился напротив гостя.

– Твоя жена – убийца. Она убила человека. Ее невозможно освободить.

– Я по вашей милости причастен к сотням убийств. И тем не менее на свободе.

– Это совсем другое дело.

– Это одно и то же, – возразил Сергей.

Николай устало улыбнулся:

– Ты должен хорошо подумать.

– Я уже хорошо подумал. – Кузьмичев поднялся. – И я пришел сюда с решением.

Лицо Николая стало жестким.

– Но ведь мы можем помешать тебе с твоей авантюрой. Элементарно можем помешать. Ты можешь не выйти отсюда. Это ты понимаешь?

– Понимаю. И если так ставится вопрос, хочу предупредить – я предвидел такой вариант и уже записал свое выступление. – Кузьмичев достал из кейса видеокассету, передал собеседнику. – Посмотри, здесь все сказано. И если вы все-таки решите «помешать», этот материал найдет хозяина. И прозвучит еще серьезнее – ты тоже должен это понимать.

Николай повертел кассету в руках, кивнул:

– Ступай, я изучу вопрос.

Под утро, когда было еще темно, к кладбищенскому забору подошел Важа, легко, по-спортивному перемахнул на другую сторону.

Тявкнула в стороне сторожевая собака и умолкла.

Важа, переходя с аллеи на аллею, миновал церковь, добрался, наконец, до памятника Маргеладзе-младшего.

Профессионально и быстро обследовал ближние могилы, осторожно подложил под памятник Маргеладзе небольшой полиэтиленовый пакет. Прикрыл его землей, забросал старыми листьями.

Вокруг было тихо и спокойно.

Маленькая площадка перед памятником Маргеладзе-младшего не вмещала всех пришедших, люди растянулись по ближним аллеям, слушали выступающих.

Говорило какое-то официальное лицо из мэрии.

– …Мы должны искренне и низко поклониться памяти убиенного бандитами! Это был человек достойный, чистый, добрый. Он, несмотря на свою молодость, все-таки успел сделать много красивого и полезного для людей. Вечная память тебе, и пусть земля тебе будет пухом.

Затем выступал Маргеладзе. Он едва справлялся с волнением.

– Брат! Дорогой, единственный, родной! Мне очень плохо без тебя. Да, у меня есть друзья. Очень близкие друзья. Такие, как только что выступавший Игнатий Петрович, человек не последний в этом городе! Но все равно я не могу забыть тебя. Не могу смириться, что тебя больше нет. Что не услышу твой голос, не смогу ощутить твои объятия, обнять тебя в ответ! Прости меня за то, что я до сих пор не наказал тех подонков, которые подняли на тебя руку. Но клянусь, я это сделаю. Я уже их нашел, остается только наказать. Жестоко, по законам чести и справедливости. Ты сейчас слышишь меня, потому что в такой день ты приходишь на землю, чтобы помочь нам, поддержать, успокоить! И я тебе говорю, мой любимый брат… Конечно, рано или поздно мы с тобой встретимся.