— Можете ли вы попросить ваших доминиканских коллег определить местонахождение Крамера, если он все еще в Санто-Доминго?

— Разумеется, могу, — сказал Генри Фермон, — но они будут утверждать, что ничего об этом не знают. Здесь много туристов, особенно на северном побережье, близ Пуэрто-Плата, там сказочное место. Даже если бы они захотели, им было бы трудно найти его. Против него нет никаких обвинений. Нам надо было бы начать официальный розыск Пола Крамера... А пока повидайтесь с Джимом Харли, у него гораздо больше, чем у меня, знакомых среди, скажем так, хитрых людей.

Генри Фермон с успехом мог бы называться Понтием Пилатом... Он проводил Малко до дверей очаровательного колониального белого здания с зелеными ставнями, окруженного роскошным английским газоном...

Малко пошел по улице Симона Боливара и вскоре прошел мимо консульства США, величественного шестиэтажного бетонного здания. Возле него сотни доминиканцев с рассвета занимали очередь в тщетной надежде получить визу и вырваться из нищеты.

Малко надеялся, что внештатный агент ЦРУ сможет оказать ему более эффективную помощь, чем начальник представительства, который, казалось, был пустым местом: Санто-Доминго не было «горячей» точкой, и туда не были нацелены шпаги ЦРУ.

В баре «Раффлз» не было никого, кроме крохотной кокетливо улыбающейся официантки, которая тряслась в бешеном ритме меренги. С потолка свисала старая лодка, а сиденья из темного дерева придавали обоим залам строгий вид.

— Могу я повидать Джима Харли? — спросил Малко.

Официантка исподлобья посмотрела на него.

— Он ждет вас?

— Да.

— Следуйте за мной, сеньор.

Она отдернула занавеску, за которой оказалась белая винтовая лестница, такая узкая, что на ней можно было ободрать локти. Круглый зад официантки покачивался перед Малко в ритме меренги, звучавшей на полную мощность в пустом баре. От ослепительного света Малко зажмурился: они поднялись на террасу, возвышавшуюся над колониальной зоной.

Малко заметил лежащего на купальном полотенце мужчину высокого роста, плотного, намазанного жиром, с коротко подстриженными очень черными волосами. На нем были только плавки из искусственной шкуры леопарда, непристойно обрисовывавшие его мужские достоинства. Черные пластмассовые «скорлупки» защищали его глаза от обжигающего солнца, превращая его на некоторое время в слепого. Официантка остановилась перед ним и окликнула:

— Senor Jim! Un caballero para tu.

Все тело Джима было покрыто маслом для загара, в руках он держал посеребренный рефлектор, чтобы лучше загорело лицо. За версту было видно, что это пылкий гомосексуалист...

Он снял «скорлупки», защищающие глаза, грациозно выпрямился, улыбнулся Малко и спросил:

— Кто вы, сеньор?

— Я Малко Линге, — сообщил Малко, пожимая смазанную маслом руку. — Ваши координаты мне дал Генри Фермой.

— Ах, да! — с жаром воскликнул Джим Харли. — Это вы приехали из Вашингтона на поиски этого ужасного Крамера. Извините меня, я пытаюсь немного загореть. После полудня всегда дождь... Через пять минут я присоединюсь к вам в баре. Попросите Шупиту приготовить вам «Пинаколаду», она это делает великолепно.

— Я думал, что Генри Фермой попросит меня наблюдать за этим Крамером, — сказал Джим. — Но он только приказал мне проверить, действительно ли тот живет в «Комерсио». Что касается остального, он просил заняться опросом.