— Вот. Именно. Ты правильно сказал, культура. Но если ты выглянешь в окно, увидишь, что эти славные люди уже засрали всю площадь… и при этом они митингуют за чистоту…

— Ну хорошо. Мы поднимем этих людей под лозунгами, которые они понимают как-то очень по-своему.

— Да. Назовем это движением рос, — предлагает Ева.

— Рос? Это от слова Россия?

— Нет. Рос, роса, росы. Чистейшая влага, выпадающая утром на траву, называется роса. Россия как-бы не причем.

— Ага, понял. Значит, партия РОС. Так будет она называться. А Россия как-бы не причем. Отлично придумано.

— Еще бы не отлично, — согласилась Ева, — Мне прямо как откровение пришло… проводи меня. Пора идти. Пока мои соратники по партии меня не потеряли…

Уже на обратном пути к выходу спохватился.

— Ева, что ты скажешь своим «соратникам по партии»?

— Скажу, что ты отличный парень.

— Я серьезно.

— Так и я серьезно. Скажу, что ты очень хочешь улучшить жизнь простого народа. Но другие правители и фабриканты вяжут тебя по рукам и ногам.

— Ох. Ева, ты хочешь поднять мятеж?

— Мятеж — это идеально. Враз поменяем власть и сделаем тебя не выборным, а полноправным правителем.

— Погоди. Давай, не будем гнать коней. Поверь, мятежи очень плохо заканчиваются для тех, кто их устраивает.

— Но у нас все получится. Я уверена.

— Даже если получится. В сорока километрах отсюда стоит английский пехотный полк. Англичане город без боя не отдадут.

— Значит, мы будем сражаться.

— Нет уж. Не хочу доводить до кровавой бойни. Ева, не вздумай делать что-то, не согласовав со мной. Обещай мне.

— Черт с тобой, Кротовский. Я обещаю. Сделаю, как ты скажешь.

— Вот то-то. Завтра утром придут грузовики. Я выделю один под нужды самых бедных районов. Сама заберешь.

— Как скажешь.

— И еще. Я уверен. Не все бедняки такие полоумные, как собравшиеся здесь. Должны быть здравые вменяемые люди.

— Вменяемые люди на площадь митинговать не ходят, — возражает Ева.

— Знаю. Но опираться мы будем именно на здравых людей.

— А что делать с этой шантрапой?

— Шантрапа пусть митингует… только не здесь…

— А где?

— Они там что-то кричали про кожевенную фабрику.

— Есть такая фабрика. Как раз в их районе. Вонь там несусветная. Травит всю окрестность.

— Вот! Пусть митингуют возле фабрики… пусть требуют сократить выбросы или вовсе перенести фабрику за город.

— Поняла.

— И еще. Тот доктор с бородкой… он тоже полоумный?

— Нет что ты. Очень рассудительный человек. Только идеалист.

— Ага. Отправь его ко мне. Хочу с ним поговорить.

— Слушаюсь, Кротовский. Отправлю.

Проводив Еву, отправился спать. Сегодня на правах личного доктора рядом со мной ночевал Ныр. А утром чувствовал себя огурцом. Рана затянулась, даже шрама не осталось. Вот она сила ускоренной регенерации.

Ева сдержала слово и увела маргинальную прослойку населения митинговать в другое место.