Луис поклонился снова. Он говорил вполне искренне, но меня его слова раздражали так, что пришлось стиснуть зубы. В том, что Елена привлекала Луиса, я не сомневался, но он был не тем человеком, который способен испытывать к женщине настоящую любовь.

Я слишком хорошо помнил другие его слова, услышанные из укрытия во время той, давней резни.

   — Нам пора предстать перед вице-королём, — заключила Елена.

Она повела меня; Луис шёл позади, и у меня под его взглядом шевелились волосы на затылке. В то время как молодой человек рассыпался в благодарностях, я увидел в его взгляде нечто иное — ревность. От Луиса не укрылось, как мы встретились с Еленой взглядами, и он явно усмотрел в этом нечто большее, чем просто благодарность за спасение.

В отличие от меня внешне Луис с той давней поры почти не изменился, и если бородка хоть как-то скрывала часть оспин, то глаза выдавали жестокость его тёмной души.

Трагическая гибель людей, которых я любил, наполнила мою жизнь гневом, но даже это не заставило меня проникнуться ненавистью ко всему миру. Луис же, родившийся в роскоши и великолепии, в силу превратностей судьбы и разочарований запятнал своё благородное происхождение воровством.

Мне доводилось слышать о его попытках заняться коммерцией. Его отец основательно расстроил фамильное состояние, так что теперь Луису приходилось добывать средства самому, и мне вдруг подумалось, что если он в этом не преуспеет, то тогда, скорее всего, предпочтёт продать подороже свой титул и жениться не на племяннице вице-короля, а на дочери какого-нибудь толстосума с огромным приданым.

Что заставило Елену отказаться от мысли о поступлении в монастырь? Я подозревал, что это было связано с её попытками склонить дядюшку в мою пользу, однако меня монастырь устроил бы больше. В его стенах Елена была бы избавлена от притязаний чудовища, а я лелеял бы надежду её похитить. Но увы, прикинувшись благородным испанцем, я, можно сказать, сам толкнул её в объятия негодяя.

Ростом дон Диего Велес ди Малдонато был не выше Елены, однако это с лихвой искупалось надменной аристократической осанкой и холодным повелительным взглядом. Этот человек, носивший усы, бородку и коротко, как у монаха, остриженные волосы, обладал королевскими полномочиями на территории, равной полудюжине государств Европы, и, хотя все знали о его любовных связях, официально являлся вдовцом и законных детей не имел. Елену, свою племянницу, он вырастил как родную дочь.

После подобающих представлений вице-король встал из-за своего золочёного стола и обошёл его, чтобы поближе приглядеться к тому, как заживает моя рана.

   — Дон Карлос, вы проявили исключительное мужество и отвагу. Найдись в Веракрусе дюжина благородных рыцарей, подобных вам, вся эта пиратская шайка была бы уничтожена.

   — Уверен, ваше высокопревосходительство, в то утро совершались и более героические деяния. По правде сказать, не нанеси ваша племянница удар негодяю, уже собравшемуся отрубить мне голову, я бы лежал сейчас на кладбище в Веракрусе, а не стоял здесь перед вами.

   — Ну что ж, в конце концов, причиной позора наших soldatos действительно была не столько их трусость, сколько чужая жадность. Что же до моей племянницы, то я много раз говорил ей, что девушке из приличной семьи не пристало разгуливать с кинжалом. К счастью для вас обоих, Елена не прислушивается к моим советам.

   — Дядюшка, это неправда. Я выслушиваю все твои повеления.

   — Слушать ты их, может быть, и слушаешь, но выполнять — это нечто совсем иное.

Елена тихонько хмыкнула.

   — Но, как мы видим на этом примере, иногда и неповиновение способно обернуться благом.