– Но каждый стоит дюжины, а то и двух ваших, – принцепс убрал кинжал в ножны. – Чего вы замерли?

– Мы привыкли нападать, а не защищаться. – Другой экзорцист, повыше, вроде бы пожал плечами, хотя свободная черная одежда, скрадывавшая фигуру в затопившем дворец мраке, мешала видеть его четко.

Вальгорн плохо различал помощников и не помнил их имен, но его это совершенно не волновало – главное, чтобы жрецы, пошедшие против своего божества, действовали решительно и эффективно, как в тот момент, когда они ворвались в кабинет Нервейга.

При воспоминании о том, как сдох дядюшка, принцепс улыбнулся.

О да, эту картину он сохранит в памяти как одну из наиболее драгоценных…

Рыжебородый урод гневно заревел, полез рукой в ящик стола, но Вальгорн отрубил ему кисть. Хозяин Империума, уже бывший, кинулся на племянника безоружным, не желая признать поражения и достойно покинуть этот мир, но сердце его оказалось проткнутым, и на пол упал труп.

На всякий случай племянник раскроил ему череп, изрубил мозг в кашу – чтобы никто не смог оживить старое чудовище!

– Пошли, – скомандовал принцепс, с трудом возвращаясь к настоящему.

До сих пор все с небольшими отклонениями, но шло по плану, расписанному буквально по минутам – фальшивая весть о возмущении и беспорядках в поселке слуг, небольшая перетасовка преторианских манипулов, после чего авария в энергоцентре лишает дворец света и связи, даже экстренной, и можно браться за дело, уничтожать тех, кто помешает захватить власть…

Правителя Империума, фемину, их детей, верных людей.

Те союзники, которыми Вальгорн обзавелся с месяц назад, показали себя с лучшей стороны. Именно они каким-то образом надавили на трусливого, вечно колеблющегося Луция Каелума и заставили того пустить в дело экзорцистов, у них оказались свои люди среди технического персонала дворца.

Три недели назад принцепс получил детальный план переворота и добавил к нему кое-что свое.

Он сумел договориться с Овиго так, чтобы тот остался в стороне. Префект отказался лично участвовать в перевороте и несколько дней назад «заболел», отбыл в собственное поместье в Рецийских горах, а вот среди преторианских центурионов нашлись люди, кому Нервейг встал поперек горла.

Поэтому охрана частью не мешала заговорщикам, оставаясь в стороне, а кое-где и помогала.

Саму Божественную Плоть охраняли ликторы, неподкупные рабы-гомункулы, чуть ли не лучшие воины Галактики, и вот с ними пришлось повозиться. Без экзорцистов Вальгорн бы не справился и сам, скорее всего, погиб бы, не добравшись до покоев дядюшки.

Но они сделали почти все, и осталось совсем немного, несколько шагов.

Нервейг до гибели успел как-то передать сигнал тревоги в пространство, туда, где болтался так некстати прибывший в столичную инсулу Пятый легион. Преторианские корабли, в свою очередь, получили приказ нейтрализовать армейских, приказ под кодом Овиго, и началась заварушка.

Легат, эру Цейст, старый упрямый ублюдок, он не отступит, скорее свернет себе шею, но должны найтись разумные гортаторы, которые поймут, что нет смысла умирать ради трупа тирана и куда выгоднее присоединиться к победителям…

Принцепс шагал по темному, испуганно замершему дворцу, за ним бесшумно двигались трое жрецов-убийц, и направлялись они в тронный зал, туда, где находится Мерцающий престол. Лучи фонариков скользили по стенам, вырывали из мрака беломраморные статуи, роскошные драпировки, вспыхивали, попадая на зеркала, «зажигали» золотые кисти на занавесях.

За стенами громыхала гроза, гром лупил, точно батарея из тысячи древних пороховых орудий, вспышки молний проникали в окна и бросали на пол изломанные тени.

«Слишком много всякой ерунды, – раздраженно думал Вальгорн, – слишком много мест, где можно укрыться, где в состоянии спрятаться проклятый ликтор, опасный, как тарантул в постели».