Джек, не сводя с братца взгляда, ответил:

   — Я — да.

   — Тогда ставка принята. — Судья посмотрел на Крестера. — Ваш черед, сэр.

   Кестер с кислым видом отдал кошель, и если тот был и потяжелей чепца Джека, то рефери ничем этого не показал. Он сделал знак, и противников развели.

   Джек с тяжким стоном сел на скамью, его окружили могавки. Первым заговорил Фенби.

   — Что стряслось с тобой, Джек?

   — Что-что! Он еще спрашивает. Разве не вы меня накачали? И потом бросили? А?

   — Нет, Джек, — возразил Ястреб. — Все было не так. Мы уговаривали тебя пойти проспаться. Ты посылал нас. Потом Маркс уснул. Ида увели две красотки, а ты… Ты братался с нашим новым приятелем. Вы с ним пили как сумасшедшие. Потом он что-то шепнул тебе, а ты сказал: «Веди меня, брат». Я хотел задержать вас, но ты о-обозвал меня слепым недоумком. И ушел, а догнать тебя я не м-мог. По причине о-отсутствия зрения.

   Фенби нервно моргнул и поправил очки. Старые, кое-где скрепленные нитками.

   Джек почесал лоб и вздохнул.

   — Да, парни. Как ни крути, виноват во всем я. Но… не только, ибо мне помогли. — Он кивком указал на Горация. — Со мной сыграли подлую шутку. Очень подлую. И даже хуже.

   — Хуже? Что может быть хуже? — осведомился Ид.

   Понизив голос, Джек ответил:

   — Я сдал судье не гинеи.

   — Что ты хочешь этим сказать? — вскинулся Маркс.

   Джек дважды мотнул головой, вначале — от раздражения, потом — от боли.

   — Что я сказал, нетрудно понять. Тот, кто украл у меня эту ночь, стащил и наши деньги.

   Могавки застонали.

   — То есть если ты проиграешь, мы будем о-опозорены? — неуверенно пробормотал Фенби.

   — Вот именно, — сказал Ид. — А потому…

   — Я выиграю, — заявил быстро Джек. — Но дело не только в этом. Моему братцу прекрасно известно, что в чепце нет гиней. Он найдет способ туда заглянуть. Даже если продует. — Его рука вскинулась, призывая могавков к молчанию. — Так что в конце матча приготовьтесь к прорыву. — Он указал взглядом на дверь. — Нам придется смываться с обеими ставками, и как можно скорее.

   — Джентльмены, займите свои места, — призвал судья.

   Джек с тяжким вздохом — голова его снова раскалывалась — поднялся со скамьи. Потянувшись к стойке, он принялся перебирать кии, катая их по сукну, пока не нашел самый ровный. Что-то забулькало у него в животе.

   — Притащите-ка мне, ребята, воды. Ведерко. А лучше — пару. Одно пустое.

   Он вразвалочку пошел к центру стола. Судья принялся излагать правила матча.

   — Победитель определяется по результатам двух или трех игр. Первые две ведутся до ста очков, третья, если она понадобится, до последней песчинки в верхней склянке песочных часов.

   Пока он объяснял систему норм и ограничений, принятых в «Золотом ангеле», Крестер придвинулся к Джеку.

   — Ты — дешевый мошенник, — заговорил он краешком губ. — Твой чепец так же пуст, как сердце еврея! Может, мне рассказать о том всем?

   — Валяй.