«Что случилось?»

 Рун ответил на ее безмолвный вопрос:

 — Письмена исчезли.

 Он положил книгу на колено и пролистал страницы. Все они были пусты.

 — Вспомни, Кровавое Евангелие неразрывно связано с тобой, Эрин. В других руках слова останутся незримыми.

 Ей было невыносимо холодно. Она не знала, что сделать, что сказать.

 — Быть может, я смогу отнести тебя вместе с книгой к Люциферу, — предложил Рун. — Тогда мы сможем вместе отдать ее ему.

 «Нет...»

 Он тоже почти сразу понял это и снова сел рядом с нею, ссутулив плечи.

 — Ничего не получится. Пока ты жива, этот свет испепелит тебя. Только сангвинисты или стригои могут проходить через подобные преграды невредимыми.

 В глазах у Эрин темнело. И едва ли не последним вздохом она прошептала непреложную истину:

 — Обрати меня... единственный способ...

 «Я должна стать стригоем».

 

  12 часов 12 минут 

 Джордан потерял Эрин из виду, когда густой туман поплыл над озером, поднимаясь из глубин вместе с воплями и завыванием. Сквозь эту мглу прорывались вспышки еще более черного пламени, в ней колыхались гигантские силуэты, и Стоун знал, что один вид этих существ лишит его рассудка — или того, что от этого рассудка еще оставалось.

 Хотя изумрудная сфера вокруг него рассеялась, он по прежнему стоял на коленях. Уничтожение самоцвета навеки пробило врата, и закрыть их не удастся уже никогда.

 Джордан не видел причин продолжать сражаться, особенно зная, что Эрин скорее всего мертва.

 «А если и нет, то скоро будет».

 А если нет Эрин... Джордан не был уверен, хочет ли он жить или умереть.

 Но одно он знал с незыблемой уверенностью.

 Он хотел мести.

 Джордан поднял взгляд, и тут на него снова кинулся Легион. С торжествующей улыбкой на лице демон высоко поднял меч монаха. Клинок все еще дымился от собственной крови Легиона.

 И это подало Джордану идею.

 Уклонившись от этой атаки, Стоун навзничь рухнул на землю, словно простираясь перед Легионом в ожидании смерти. Но на самом деле он бросился на клинок, который мгновение назад поставил вертикально у себя за спиной. Лезвие пронзило его тело и вышло из живота. Черный обсидиановый меч обжигал плоть жаром и холодом одновременно, точно пылающий лед. Это был собственный меч Легиона, чуть раньше брошенный демоном в снег, и теперь его клинок был алым от горячей крови Джордана.

 

Когда враг шагнул к нему, хромая на сломанное колено, Стоун снова пнул его. Шипастая подошва впечаталась в здоровое колено Легиона — не настолько сильно, чтобы сломать, но достаточно, чтобы сбить демона с ног и заставить его рухнуть на тело Джордана.

 Стоун раскинул руки в стороны. Легион упал поверх него, насадившись всем телом на меч, покрытый ангельской кровью Джордана. Демон закричал и задергался на клинке, но человек обхватил его обеими руками и перекатился на бок, заливая кровью, текущей из раны на животе, холодное черное тело Легиона. Джордану хотелось, чтобы вся его ангельская сущность хлынула наружу вместе с этой кровью, выжигая демона из тела Леопольда.

 — Отправляйся обратно в ад, ублюдок!

 Легион метался и завывал, исходя сгустками черного дыма, как будто горел заживо в огне крови Джордана. Постепенно чернота сбежала с этого лица, затем с тела, и на Джордана глянули серо-голубые глаза Леопольда.

 — Mein Freund... — прошептал Леопольд, уронив голову.