— Вы правы, слева сверху титановый мост.

— Это Барышев, больше у меня сомнений нет, — выдохнул я и направился к машине.

Когда я садился, к нам подошел прокурор района.

— Вас можно поздравить с раскрытием двух серьезных преступлений, — произнес он и пожал мне руку.

— Если я вам, а вернее, прокуратуре, буду нужен, меня можно найти в кабинете Гильманова или в Автозаводском РОВД Челнов.

Оставив оперативников на месте, мы с Гильмановым поехали в отдел.

Приехав в отдел, я попросил дежурного по РОВД доставить ко мне Хасанова.

Хасанов вошел, не скрывая своего отношения ко мне, и демонстративно, без приглашения уселся.

— Встаньте, Хасанов. Вам еще никто не предлагал присесть.

Тот встал и с нескрываемой злостью посмотрел на меня.

— Вот теперь предлагаю присесть.

Хасанов сел, и откинувшись на спинку стула, закинул ногу на ногу.

— Давайте, Хасанов, вспомним вчерашний день. Вчера в разговоре с вами я обещал доказать кражу катализатора и убийство Барышева в течение трех суток. Но сегодня я должен вас немного огорчить. Полчаса назад была найдена спрятанная вами платиновая сетка, а также труп Барышева, которого вы убили вместе со своим другом Мотигуллиным и сбросили в цистерну. Вы надеялись, что серная кислота уничтожит все следы, но ошиблись. Мы нашли труп и катализатор до того, как в цистерну залили кислоту. Так что я вас немного подвел, не выдержал указанный срок. Раскрыть ваше преступление помогла ваша же записка, которую я нашел в кармане вашей спецовки. Если пожелаете, могу показать. Я бы посоветовал подумать о вашем будущем, а не кончать свою жизнь у стенки.

Хасанов сидел и внимательно слушал. Я обратил внимание, что его выражение неоднократно менялось в течение моего рассказа. На его лице можно было прочитать изначально полное безразличие, по мере моего рассказа переходившее в неподдельное удивление, а затем и в смертельный ужас. Тело этого сначала уверенного в себе человека съеживалось у меня на глазах.

Хасанов обмяк.

— Я все расскажу, только дайте жить! Пусть в тюрьме, но только жить! — крикнул он со звериным надрывом.

— Видишь ли, Хасанов, я не судья и никаких гарантий давать не могу. Вообще, я не занимаюсь раскрытием убийств. Сейчас позову следователя прокуратуры, и он тебя будет допрашивать. Вот с ним и постарайся поторговаться! А со мной не надо. Я вчера предупреждал, что не дам тебе листа бумаги для явки с повинной. Представь себе, Хасанов, но я держу слово и бумагу тебе не дам, хотя не и отвечаю за других своих коллег.

Тело Хасанова затряслось то ли от рыданий, то ли от нервной дрожи. Я вызвал оперативника и передал ему Хасанова.

После того как за ними закрылась дверь, я позвонил в прокуратуру и попросил прислать в отдел милиции их следователя для допроса Хасанова.

Зайдя к Гильманову, позвонил в МВД и доложил ситуацию начальнику управления уголовного розыска МВД.

— Молодец, Абрамов, — похвалил Юрий Васильевич. — Фартовый ты мужик! За что ни возьмешься, все получается.

— Юрий Васильевич, сейчас допрошусь и поеду назад, в Челны. Звонить буду уже оттуда.

После допроса я пообедал и стал прощаться с Гильмановым.

— Абрамов! С тобой хочет встретиться первый секретарь райкома партии. Поехали.

Мы быстро доехали до райкома и, поднявшись на второй этаж, оказались в приемной.

— Зинур Ахметович вас давно ждет. Проходите, пожалуйста, — прощебетала миловидная секретарша и открыла дверь кабинета.

Мы с Гильмановым вошли. За столом сидел мужчина в возрасте шестидесяти лет в дорогом импортном костюме.

Пожав нам руки, он предложил пройти в соседнюю комнату, где был накрыт небольшой стол.