Честно говоря, я не горела желанием ехать в гости и знакомиться с семьей, не говоря уже о том, как не хотел этого Джейсон. Но я играла по правилам. Как вы понимаете, не стоило пугать родственников со стороны предполагаемого супруга. Да, Джейсон и я, оба мы знали, что не собираемся жениться, но я была первой девушкой, которую он приведет в дом родителей. Они должны были принять меня тепло, но были не уверены, настолько ли, насколько хотелось Джейсону. Моей единственной задачей было ни с кем не конфликтовать.
Джейсон позволил мне вцепиться в его руку мертвой хваткой и пожаловался только однажды, когда перестал чувствовать пальцы. Он боялся меня дразнить, поскольку не знал, как я отреагирую. Для Джейсона подколки были так же естественны, как дыхание. Зато торжественность была ему не свойственна.
Я попыталась успокоить его. Наконец, он повернулся ко мне с настолько грустной улыбкой, что мне защемило сердце.
– Все хорошо, Анита. Я ценю твои усилия, но я не думаю, что ты можешь мне сказать что‑то, чтобы меня утешило.
Он поднял мою руку к своему лицу и потерся щекой о костяшки пальцев. Напряжение во мне растаяло.
Он улыбнулся, и это была почти его обыкновенная улыбка. Его глаза искрились. Я знала этот взгляд. Он собирался что‑то сказать, что мне не понравится.
– Немного больше близости, и ты почувствовала бы себя лучше.
Я кивнула.
Джейсон улыбался, когда сказал:
– Мы могли бы вступить в клуб Высотной мили, оба почувствовали бы себя лучше.
– Клуб Высотной мили?
Он поцеловал мне руку, мягко, чуть более откровенно, чем позволяла вежливость.
– Секс в самолете.
Я покачала головой и рассмеялась. Это был практически нормальный смех. Очко в мою пользу.
– Теперь я уже больше не беспокоюсь, – заметила я.
– Беспокоишься, о чем?
– О тебе, если ты можешь флиртовать и дразниться, значит, ты в порядке.
Он прижал мою руку к лицу, и его глаза перешли от дразнящего выражения к полностью серьезному.
– Кто говорит, что я просто дразнюсь?
Я выдала ему взгляд, который полностью соответствовал его предложению.
– Я не могу заниматься сексом в самолете. Я могу только орать, когда он поднимается и опускается.
Я потянула от него свою руку.
Он улыбнулся и поцеловал ее, как полагалось. Только прикосновение губ, ничего больше, очень целомудренно.
– Я буду вести себя, как ты пожелаешь.
– Вот так я и хочу.
– Прикосновение заставило тебя почувствовать себя лучше, Анита. Я ощутил это, когда держал твою руку, ты перестала пахнуть, как жертва. Серьезно, почему бы не заняться сексом? Почему ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше?
Я нахмурилась, глядя на него, потому что начала осознавать, что он это серьезно.
– Во‑первых: к нам может заглянуть пилот. Во‑вторых: мы в самолете, Джейсон, а я так не могу. Я слишком боюсь.
– Как насчет секса уже на земле?
Я нахмурилась еще сильнее.
– Хочешь сказать, когда мы приземлимся?
– Я думаю, в гостинице.
Я не была оскорблена, скорее озадачена. А он не поддразнивал. Он был чертовски серьезен. Это было на него не похоже.
– Разве ты не хотел бы сначала побывать в больнице и в доме родителей перед тем, как мы успеем перепачкаться?
Он улыбнулся, но до глаз улыбка так и не дошла.
– Я не хочу ехать в больницу. Я не хочу ехать домой. Ни один из этих вариантов мне не нравится.
Я посильнее сжала его руку, не из‑за своего страха, а из‑за горечи в его голосе. Странно, но переживания за него помогли мне легче перенести полет. Кто говорил, что поддержка кого‑то другого в решении его проблем, не может избавлять от собственных?
– Не думаю, что секс облегчит все эти вещи. |