Слева от себя Лена услышала потрескиванье и быстро оглянулась. Черные занавески охватил огонь. Лена сняла пиджак и стала колотить им по ткани, пока занавески не упали с карниза. Она затоптала на полу последние огоньки, а Джеффри в это время столкнул с себя дверь.

– Что, черт возьми, произошло? – воскликнул он, ощупывая свое лицо и тело.

Должно быть, хотел узнать, нет ли у него ожогов. Лене показалось, что с ним все в порядке. Дверь каким-то образом защитила его от взрыва..

– Понятия не имею, – сказала она, бросила пиджак и пошла к нему, чтобы помочь ему подняться.

– Я почувствовал за дверью какой-то запах, – сказал он и тяжело оперся на ее плечо. – Что это такое было?

– Какой это был запах? – спросила Лена.

– Кажется, бензин. Я не уверен. Трудно сказать, потому что повсюду стоял запах краски.

Он отряхнул брюки, и тут они оба взглянули на его туфли. Подошвы расплавились.

– Черт! – выругался Джеффри. – Я их купил на прошлой неделе.

Лена смотрела на него: уж не повредил ли он голову?

– А с тобой все в порядке? – спросил он, стряхивая что-то с ее плеча.

– Нормально, – сказала она.

С ней и в самом деле ничего не случилось, но только потому, что Джеффри заставил ее уйти на лестницу.

– Что, вылетело? – спросил он, указав на окно.

Стекла вылетели из рам. Загоревшиеся занавески оставили на стене темные пятна.

– Да, – сказала Лена и провела рукой по волосам.

Посыпалась пыль, и она подумала, что, должно быть, это обгоревшие кончики волос.

Джеффри пошел по коридору. Остановился перед дверным проемом. Действовал осторожно, опасаясь еще одной бомбы. Наконец вошел в комнату и огляделся.

– Устройство заложили над дверью, – сказал он.

Лена удивилась, что Джеффри способен так ясно думать. Ведь он только что едва не погиб.

Джеффри показал на косяк:

– Вон проводок, и он идет…

Он медленно повернулся, следя глазами.

– Сюда.

Лена выглянула, чтобы увидеть, о чем он говорит. В углу комнаты стояли три канистры с бензином, наверху – обожженное банное полотенце и нечто, похожее на часы с таймером. Пластик раскололся, обнажив провода. Стены и потолок были обожжены, а пластмассовые перекладины жалюзи на окнах спеклись воедино, но ничто, как ни странно, не загорелось.

Лена посмотрела на устройство, удивляясь его нерабочему виду. Металлические канистры были запечатаны, а часы, насколько она могла судить, не были даже к ним присоединены. Она дотронулась до полотенца, понюхала его. Тот, кто готовил бомбу, даже не смочил его в бензине.

– Глупость какая-то, – сказала она.

– Да, – согласился Джеффри. – Что же тогда взорвалось?

– Понятия не имею, – сказала она, оглядывая комнату.

Лена впервые заметила, что это – единственная комната в доме, из которой не вынесена мебель. На полу лежал ковер, на стенах – постеры с мальчишескими руками. Было видно, что хозяйка помещения – девочка. Розовые (до взрыва) стены, белая плетеная мебель, на полках – чучела животных. Возле стены, что напротив двери, – широкая кровать под розовым покрывалом. Материал был на вид жестким, словно его смочили, а потом он высох под воздействием высокой температуры. Лена дотронулась до покрывала, понюхала пальцы.

– Бензин, – сказала он.