Марк тоже назвал ее трусливой. Возможно, это было справедливо, но не по той причине, по которой думала Грейс.

– Не настолько трусливая, чтобы насиловать ребенка, – выпалила Лена.

Грейс покачала головой. То ли она возражала против того, что Марка назвали ребенком, то ли против того, что это назвали насилием.

– Он пытался убить себя, – сказала Лена. – Вы знали?

По реакции она поняла, что Грейс не знала.

– Он повесился в спальне сразу после того, как рассказал мне, что вы его изнасиловали, – сказала Лена. – Он не хотел больше жить, зная, что вы с ним сделали.

Грейс снова уставилась в потолок. Опять появились слезы. Лена по-прежнему не знала, чем они вызваны.

– Он в коме. Возможно, так и не очнется.

Грейс что-то прошептала, но Лена не расслышала. Оперлась рукой о кровать и подставила ухо ко рту женщины. Грейс вдруг схватила Лену за руку. Умирающая была совсем слабой, и Лена без труда высвободилась, но Грейс все же успела потрогать шрамы на ее ладони. Прикосновение было нежное, почти сексуальное, и Лена заметила, что Грейс словно бы подпиталась ее энергией.

– Дохлая сука, – сказала Лена и потерла ладонь, стирая ненавистное прикосновение. – Ты будешь гореть в аду.

Похоже, она истратила всю свою энергию, когда ответила:

– Мы с тобой там встретимся.

Лена попятилась и встала к стене, почувствовав deja vu: Марк и Дженни сказали друг другу почти те же слова в день, когда Дженни не стало.

Лена постояла, глядя на Грейс Паттерсон, перевела взгляд на Тедди. Он по-прежнему крепко спал. Лена взглянула на свои часы. До рассвета оставалось три часа. В это время придет медсестра. Лена прицепила кнопку от насоса с морфином подальше от Грейс. Уселась на стул и, не обращая внимания на свои дрожащие руки, стала ждать смерти Грейс Паттерсон.

17

Джеффри потел в своем пуленепробиваемом жилете. Августовская жара в сочетании с весом тефлона была не под силу и слону. Шею разъело по́том и, казалось, ее натерли наждаком.

– Хорошая погодка, – сказал Ник и утерся платком.

Джеффри проглотил едкое замечание и спросил:

– Который час?

Ник взглянул на свои часы.

– Десять минут, – сказал он. – Не беспокойся, шеф. У преступников свое представление о времени.

– Да, – пропищал Джо Стюарт.

Он был сексуальным партнером Ника. По его поведению Джеффри понял, что Ник кое-что ему позволил, чтобы тот не так психовал.

– Ты точно ничего не знаешь о пропавшей девочке? – спросил Джеффри.

– А сколько ей лет? – облизнулся Джо. – У тебя есть ее фотография?

– Сиди, – приказал Ник и ткнул Джо носком ковбойского сапога.

Ник выступал в роли педофила. На нем была черная рубашка, заправленная в такие тесные джинсы, каких Джеффри еще не видел ни на одном человеке. Ради такого случая Ник даже снял золотую цепочку и подстриг бороду. Джеффри подумалось, что Ник жил для такой работы. По правде говоря, такие же чувства испытывал каждый коп, включая и самого Джеффри.

– Я же сказал – сиди, – напомнил Ник напарнику.

Джо шлепнулся на кровать, почесал руки и пробормотал что-то под нос. Он был тощим мужчиной около тридцати лет. Лицо украшали прыщи, словно пятна на собаке. Некоторые из них он расковырял до крови.

Джеффри глянул на Ника.

– Это ты его так возбудил?

– А ты бы хотел, чтобы он здесь описался? – огрызнулся Ник.

– Большой разницы бы не было, – заметил Джеффри.

От Джо пахло не лучше, чем в замшелой тридцатидолларовой комнате гостиницы, где они сейчас находились.