– Думаю, восемь миллионов евро стоили того, чтобы их отметить, – сказал гвардеец. – Такие деньги заграбастать, так всем отделением в отставку уходить можно.

Пока одна бригада пожарных вытаскивала из машины стальные прутья, другая через окно извлекла подушку безопасности и сварочной горелкой принялась выжигать дверные рамы. Тело Василия Лукьянова по частям вынули из машины и уложили на носилки поверх раскрытого полиэтиленового мешка. Его плечи, верхняя часть рук и голова сохранились, как сохранились и ноги с бедрами и нижней частью тела. Прочее же – словно испарилось. Лицо избороздили кровавые полосы – царапины от разбитого ветрового стекла. Левый глаз вытек, часть черепа отсутствовала, правое ухо было изуродовано и висело клочьями. Рот казался оскаленным, так как губы частично тоже отсутствовали, а некоторые зубы были вырваны из челюстей; гримаса эта вызывала ужас. Ниже пояса все было залито кровью, ботинки же были как новые, подошвы даже не поцарапались.

Молодого пожарного рвало в кустики олеандров на обочине. Санитары сунули Лукьянова в мешок и подняли молнию.

– Вот не повезло, – сказал Фелипе, кидая в мешок для вещдоков чемодан. – Восемь миллионов в багажнике – и быть проткнутым какой‑то металлической штуковиной!

– Да, везение – шибче некуда, – сказал Хорхе. Оглядев сложный замок кейса, он попытался его открыть, но не сумел и запаковал кейс в мешок для вещдоков. – Это все равно как в лотерею выиграть. Купил выигрышный билет, так уж сиди дома.

– Пожалуйста, прошу! – сказал Фелипе, только что открывший бардачок. – Девятимиллиметровый «глок» и запасная обойма. Что за миляга наш русский друг!

Он рылся в документах на машину и страховках, в то время как Хорхе проглядывал чеки дорожных автоматов.

– Есть и кое‑что, чтобы скрасить денек, – сказал Хорхе, тряхнув в воздухе пластиковым пакетиком с белым порошком. Пакетик лежал среди чеков.

– А также кое‑что, чтобы кому‑то этот денек здорово испортить, – подхватил Фелипе, вытаскивая из‑под кресла дубинку. – На ней налипли кровь и волоски.

– У него в машине GPS.

– Ключи есть? – бросил через плечо Фелипе.

Гвардеец протянул ему ключи, и Фелипе занялся навигатором.

– Ехал он от Эстепоны к улице Гарлопа, что в севильском Эсте.

– Остается прошерстить лишь тысячу‑другую квартир! – съязвил Фалькон.

– Ну, по крайней мере, здесь не указан адрес муниципалитета: Севилья, Новая площадь, – сказал Хорхе.

Все засмеялись и тут же примолкли, словно оценивая и противоположную возможность.

Дальнейший осмотр занял у них не больше часа, по прошествии которого они прошли к фургону на другой стороне дороги и, погрузив в него мешки с вещдоками, отбыли. Фалькон остался, наблюдая, как грузят на эвакуатор останки «рейнджровера».

Край неба уже начал светлеть, когда Фалькон подошел к ограждению в том месте, где в него врезался грузовик. Оцинкованные перила там покорежились и вздулись. Грузовик уже отвели на обочину, взгромоздив его перед на тягач. Фалькон позвонил Эльвире, доложить, что фургон с деньгами отбыл, и предупредить, чтобы на месте был кто‑то, кто может их принять. Экспертам они еще понадобятся – осмотреть купюры перед отправкой в банк.

– Что еще нашли? – спросил Эльвира.

– Запертый кейс, пистолет, дубинку со следами крови, шампанское «Крюг», водку и несколько граммов кокаина, – отвечал Фалькон. – Видать, жуткий любитель повеселиться был этот Василий Лукьянов.

– Вот «жуткий» – это в данном случае слово правильное, – сказал Эльвира.