|
Но ощущалось нарастающее напряжение их сведенных мышц. Постепенно у них стали приподниматься плечи. Меня толкнули в бок: - Ник, проснись! Беги! Я побежал, протолкнулся между двумя поставленными вплотную автомобилями и бросился через дорогу. Стива за мной не было. На той стороне я остановился и обернулся. Он не успел. Я видел, как он пытается вырваться. Светловолосая голова замоталась из стороны в сторону под ударами кулаков, чьи-то руки обхватили его грудь и плечи. Я рванулся обратно, и теперь только чья-то припаркованная машина отделяла меня от схватившей Стива толпы. - Стив! Он вывернул голову в мою сторону, и кровь текла у него из глаз, как слезы. - Беги, Ник! Беги! В его голосе была смертная мука - они его убивали. Я залез на крышу машины и замолотил кулаками по металлу, будто пытаясь отогнать стаю диких собак. Что же еще я мог сделать? Как Стиву удавалось оставаться на ногах, я не знаю. Женщины обвивали его руками, будто хотели целовать, но они впивались в него зубами. На щеках Стива зазияли дыры. - Ник, Бога ради! Ник, бе... - Оставьте его, оставьте, оставьте... - вопил я. Они не замечали. Мимо меня через машину пронеслось что-то большое - какой-то жирный бросился на груду тел. Стив свалился. Они все навалились на него. Курган из бьющих, кусающих, рвущих людей. Их интересовало только одно - убить Стива. Даже на меня они не обращали внимания, хотя их тела так впечатывало в автомобиль, что меня чуть не стряхнуло. Каждый хотел урвать свою долю уничтожения. Вот так. Они рвали моего друга на мелкие куски, как обманутая невеста рвет фотографию коварного изменника. Я спрыгнул с машины и побежал. Остановился я тогда, когда бежать было уже некуда. Я добежал до верха многоэтажной стоянки по пандусам, соединявшим уровни. Через двадцать минут, когда сердцебиение замедлилось почти до нормального, я оглядел Донкастер. В солнечном свете он выглядел как всегда. Рядом с художественной школой высилась церковь святого Георгия, похожая на готический свадебный пирог. Железные дороги блестели на солнце, как следы проползшей улитки. Поездов не было. Мост Норз-Бридж, река и канал были абсолютно пусты. Мне были видны улицы, магазины, торговые ряды. И безмолвное перемигивание светофоров. Красный, желтый, зеленый. Все было нормально. Никто не сошел с ума. Вот оно что. Это я сошел с ума. Я, Ник Атен. Или это Слэттер - кто же еще, как не этот подонок? - подсыпал мне вчера кислоты в пиво. У меня галлюцинации. Ради всего святого, Атен, вылезай из этого! Вытрави эту гадость из своего организма! Пей, ешь, ссы - вытрави! Эти мысли ползли у меня по извилинам, но не замыкались ни во что ясное. Я вцепился в мысль, что меня опоили. Глубоко дыша, я пошел по пандусам обратно в город. Он обезлюдел. Я шел по улицам. Не зная, куда иду, только надеясь, что гадость, которую мне подсыпали, перестанет действовать. Один раз я видел спящих у порога детей. Только глубоко внутри я знал - по их виду, по их раскинутым рукам и ногам, что они не спят. Около "Макдональдса" я замедлил шаг. Там за стойкой было какое-то движение. Я прошел мимо стеклянных панелей, стараясь не проявлять особого интереса к тому, что там делается. А там не делалось ничего необычного. Две девочки-подростка в униформе накладывали гамбургеры на подносы. Одна из них приподняла корзину чипсов и высыпала на поднос. Я учуял запах рая. И вошел в дверь. А внутри пахло еще лучше. С потолка свисали мобили с рекламой особых завтраков для детей и игрушечный Рональд Макдональд. - Чего желаете, сэр? Улыбка девочки была для меня уколом чистого противоядия. Мир снова был нормален и прекрасен. - Пожалуйста, биг-мак. Я вытащил деньги. - С жареной картошкой, сэр? - Да, пожалуйста. - Пить что-нибудь будете? - Большую колу. |
