— Клянусь! А остальная половина боялась его. Как ему это удалось? Теперь все перейдет к Герману. Видишь, не пришлось ждать долго смерти папочки. Слушай… — Зоя по-воровски зыркнула во все стороны, понизила голос: — А может… Герман укокошил папашу?

— Ты совсем того?

— Я ничему не удивлюсь. Передачу смотрела, там какой-то мужик с бородой говорил, что у нас сильно снизился нравственный порог. Ну, может, он и не так выразился, а смысл вот какой: возросло количество людей, способных на тяжкие преступления, на очень тяжкие. А он профессор… чего-то там… по мозгам.

— Психологии?

— А черт его знает, не запомнила. И повод есть у Геры — бабки! Так что я не удивлюсь.

— В таком случае, твой муж тоже мог его убить, если следовать твоей логике о «пороге». Ему заплатят, он и тебя грохнет.

— Точно, — согласилась Зоя. — Мой мог убить. Только он во время фейерверка на мне висел в зюзю пьяный. Свинья. Эх, кто бы грохнул моего Михасика. Я б его до конца дней святым избавителем почитала.

— Ты можешь и солгать, чтобы алиби мужу обеспечить.

— Кто? Я? Ему? — возмутилась Зоя. — Да я сплю и вижу, чтоб этот боров в преисподнюю провалился. Алиби ему! Я б с удовольствием на него накапала, если бы он еще ко всем бабам на фейерверке не клеился, смотреть, гад, мешал. Он меня так достал…

— Ну и грохни его сама, — посоветовала Белла.

— Боюсь.

— Что посадят?

— Нет. Что не убью сразу. Тогда он сделает из меня сначала отбивную, потом труп. А у меня дети. Смотри, смотри… — оживилась Зоя. — Ишь, Ритка как нацелилась на наследника, не отходит от Германа.

— Каждый устраивается как может, — заявила Белла.

— Тебе лучше знать, ты же у нас неплохо пристроилась, — съязвила Зоя.

— Красивая, молодая женщина имеет право на достойную жизнь.

— Кто красивая? Ты без косметики ее видела? Если окольцует Германа, получит сразу дом, виллу на юге Франции, яхту в Италии, там, говорят, целый корабль. У Феликса было денег не меряно… теперь они все у Германа.

— Завидуешь?

— В ее случае нет. Потому что у меня под боком спит такая же скотина.

— Вот как! А мне советовала отбить его?

— Ты, Белла, не Ритка, ты сама способна кого угодно в бараний рог скрутить… Ой, наконец! Феликса выносят. Идем в машину, а то у меня ноги сейчас отвалятся. Интересно, кого следующего будем хоронить? Если Германа, то убил не он.

— Думаешь, еще кого-то убьют?.. — уже шепотом спросила Белла.

— Уверена. В нашем городе давно должно было что-нибудь подобное произойти. Феликс всех сдерживал. А теперь разойдутся. Жаль, мой всего лишь торгаш.

— Прекрати, — шикнула Белла, которой муж Зои надоел с одних только слов подруги.

Вынос тела сопровождался торжественной печалью. Четыре автобуса едва вместили желающих. Потом произносились пламенные речи а-ля «но пасаран!», потом тот же ресторан, где проходила свадьба с кровавым финалом.

Света и Герман принимали соболезнования, Марат вновь стоял с отцом, ожидая второй очереди обеда, когда останутся только близкие и друзья Феликса. Галина Федоровна находилась поодаль, гордо выпятив бюст десятого номера, и не глядела в сторону мужа и сына. Иногда Марата отзывала директор ресторана, о чем-то шепталась, удовлетворенная уходила. Утомившийся отец, вытирая пот с шеи платком, спросил:

— Чего суетятся?

— Обед заказан на меньшее количество человек, ошиблись числом.