Уокер пожал плечами.

– С самого начала я не буду участвовать в процессе – его поведет одна из моих помощниц. Я постараюсь выяснить, что она сможет доказать наверняка, а потом дам вам инструкции, которые позволят избежать ловушек на перекрестном допросе. Именно по этой причине я не могу позволить вам встречаться с Кармен. В тюрьме ведется учет всех посещений. Это будет выглядеть как предварительный сговор.

– Я не знаю, – сказал Ричер.

– И я не знаю. Возможно, дело не дойдет до суда. Если медицинские карты позволят и мы получим показания от Кармен и от вас, то все обвинения могут быть сняты.

– Однако показания под присягой до начала судебного разбирательства не менее серьезны.

– Подумайте об Элли.

– И о ваших предстоящих выборах.

Уокер не стал возражать.

– Я ничего от вас не скрываю. Несомненно, я хочу быть избранным. Но у меня самые честные мотивы. Я хочу изменить ситуацию, Ричер. Я всегда к этому стремился – сделать карьеру и улучшить положение изнутри. Другого пути нет. Во всяком случае, для такого человека, как я. У меня есть некоторое влияние. Однако я не политик. Меня смущает большая политика. И у меня нет необходимых навыков.

Ричер молчал.

– Дайте мне все обдумать, – продолжал Уокер. – День или два. А потом мы начнем действовать.

– Вы уверены?

Уокер снова вздохнул.

– Нет, конечно. Я не уверен. Я до дрожи ненавижу создавшееся положение. Но какого дьявола, Слуп мертв. И этого уже не изменишь. Его не вернешь. Конечно, его память будет осквернена. Но Кармен мы можем спасти. Он ее любил, Ричер. Любил, хотя никто его не понимал. Вы не представляете, как сильно все его не одобряли. Семья и весь его круг. Мне кажется, он был бы готов обменять свою репутацию на ее жизнь. Более того, свою жизнь на ее жизнь. Наверное, Слуп отдал бы мою жизнь или жизнь Ала. Он ее любил.

Снова наступило молчание.

– Ее нужно выпустить под залог, – сказал Ричер.

– Пожалуйста, не говорите об этом. Ваше желание невыполнимо.

– Элли нуждается в матери.

– Речь идет о более важных вещах, чем выход на свободу сейчас, – возразил Уокер. – Элли может провести несколько дней с бабушкой. Нужно думать о том, как она будет жить потом. Дайте мне время, чтобы решить ряд вопросов.

Ричер пожал плечами и встал.

– Все это строго между нами, ведь так? – сказал Уокер. – Вероятно, мне бы следовало предупредить вас об этом с самого начала.

Ричер кивнул.

– Свяжитесь со мной, – сказал он.

И с этими словами он вышел из кабинета окружного прокурора.

Глава 12

– Один простой вопрос, – сказала Элис. – Насколько правдоподобен тот факт, что домашнее насилие было настолько скрытым, что о нем ничего не знали даже близкие друзья?

– Не знаю, – ответил Ричер. – У меня нет опыта в подобных вещах.

– У меня тоже.

Они сидели напротив друг друга за столом в конторе Элис. Наступил полдень, и жара стала такой сильной, что в городе фактически наступила сиеста. На улицу выходили лишь те, у кого возникали срочные дела, не терпящие отлагательства. В конторе почти никого не было. Только Элис, Ричер и еще один адвокат в двадцати футах от них. Внутри конторы было никак не меньше сорока градусов. Влажность заметно повысилась. Висевший над дверью дряхлый кондиционер не приносил ни малейшего облегчения.

Элис вновь переоделась в шорты. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, закинув руки за голову, чтобы не касаться спиной липкого винила. Все ее тело было покрыто потом. Казалось, будто загорелая кожа смазана маслом.