– Оружие просвещенных монархов – ссылка,- сказал Сен-Жермен, чтобы что-то сказать.

– Им он и оперировал, с огромным, надо отметить, рвением.- Удовлетворенный состоянием смеси, Петроний вернул чашу на стол.- Людей ссылали по поводу и без повода. Убийство, как превентивная мера – это что-то совсем новенькое в его арсенале.- Римлянин торопливым движением взъерошил свои мягкие каштановые волосы.- Да, конечно, он приказал казнить свою мать, но с ней дело другое. Ты ведь не знал Агриппину? А если бы знал, уверяю тебя, сам захотел бы ее задушить.

– Но… тебя ведь тоже могут сослать,- осторожно сказал Сен-Жермен.- Придворным, попавшим в немилость, голов не снимают.

– Обвинение этого не позволит,- с горечью произнес Петроний.- Тигеллин не дурак. Доносы его шпионов недвусмысленно говорят, что я причастен к заговору Пизона и сплетаю вокруг Нерона новую сеть. Я, по их мнению, слишком опасен, чтобы оставить мне жизнь. А Нерон с удовольствием этому верит. Он верит сейчас всякому вздору. Вот почему я и попросил тебя сломать родовую печать. Ее могли бы использовать для фабрикации новых наветов. Я не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-то еще. Хотя кое-кто все-таки пострадает.

Сен-Жермен ничего не ответил. Он окинул бесцельным взглядом ярко освещенную комнату, обставленную с большим вкусом, потом покосился на стопку бумаг, с которыми работал Петроний. Внимание его привлекла придавливающая их металлическая фигурка, изображающая фантастическое танцующее существо.

– Эта отливка…

– Эта? – Петроний взял в руки прессик.

– Да. Она этрусская, верно? – Отсвет лампы упал на фигурку, и маленькое существо ухмыльнулось.

– Думаю, да Я купил ее у одного центуриона, вернувшегося из похода. Он откопал ее в какой-то глуши. Весьма изящная безделушка, ты не находишь? -Римлянин протянул статуэтку гостю.

– О да! – Сен-Жермен взял статуэтку, и существо ухмыльнулось ему. Нечего ухмыляться, приятель, подумал он. Тебе, конечно, пять-шесть веков от роду, но я все же постарше тебя.

– Если она тебе нравится,- улыбнулся Петроний,- возьми ее. Мне это будет приятно.

Сен-Жермен вытянул руку, существо казалось живым. Оно словно прикидывало, можно ли спрыгнуть с ладони, его поддерживающей, или лучше не рисковать.

– Ты любишь изящное, ты коллекционируешь такие вещицы. У тебя останется обо мне какая-то память.- Римлянин описал рукой полукруг.- Нерон наверняка присвоит все это. Кровь уже перестала его смущать.

Послышался стук в дверь, мужчины вздрогнули.

– Это Мирта и дети,- буркнул смущенно Петроний.- Входите же, я вас жду!

Мирта оделась изысканно, как на вечерний прием. Ей очень шло зеленое одеяние из индийского шелка, перехваченное в талии пояском. Прозрачную и почти невидимую накидку, укрывавшую ее плечи, удерживала золотая застежка, она чуть подрагивала при ходьбе. Женщина держалась непринужденно и, подойдя к мужу, устремила на него спокойный полувопросительный взгляд.

Дети нервничали. Девочка лет девяти была очень бледна, она тут же схватила отца за руку. Шестилетний мальчик остался у двери и, когда отец поманил его, отвернулся, вытирая глаза кулачком.

Одной рукой прижимая к себе дочь, Петроний двинулся к сыну.

– Марцелл,- сказал он серьезно и ласково.- Страшное позади. Солдаты ушли. Они не заберут ни тебя, ни Фаусту. Мы с мамой тоже останемся здесь. Они хотят нас забрать, но мы их надуем.- Спазм, перехвативший горло, мешал ему говорить.- Сейчас я угощу вас вином. От него и тебе, и сестренке, и маме захочется спать, вы пойдете и ляжете… совсем ненадолго.- Почувствовав, как шевельнулась Фауста, он наклонился и поцеловал ее в теплый пробор.- Шесть лет это не так уж много, Марцелл, но я хочу, чтобы ты держался как взрослый.

Марцелл повернулся и, разрыдавшись, уткнулся лицом в отцовский живот.