– Ты там чему‑то учился? – Блейд был готов говорить о чем угодно, лишь бы прервать тягостное молчание.

– Да… – Паренек отозвался вяло, нехотя, но, по мере того, как начал рассказывать, голос его заметно оживился. – Дядюшка Сильво меня учил драться… на мечах и с ножом… И его начальник стражи, Берон, тоже… мы ходили с ним на охоту. Он показывал, как ставить силки, читать следы, искать воду… Много еще чего…

– Здорово! – Блейд искренне надеялся, что в голосе его прозвучала должная мера восторга. – Покажешь мне завтра?

– Если хочешь… – Мальчик пожал плечами; оживление оставило его так же быстро, как и появилось. – Потом приехал Абдиас. Мать прислала его. Он меня учил всему… всему, что надо знать… принцу. – Последние слова дались ему неожиданно с трудом, словно он повторял их за кем‑то, не понимая смысла.

– И чему же он тебя учил?

– Разному… Читать и писать руны… считать… Еще – законам, истории… это про богов… И где какие страны… Но об этом Ярл больше знает.

– А как тебе у Ярла жилось?

– Хорошо. Скучно только… Он все обещал меня в море взять, когда вырасту… но никак не получалось. Может, еще возьмет?

– Возьмет, конечно! – Блейд не знал, насколько помогут сыну его уверения, но не сумел придумать ничего лучшего. С каждым словом мальчика тоска все сильнее давила ему на сердце.

Его сын, его малыш… брошенный с самого детства, перекидываемый из одних рук в другие, словно горячий уголек, о который каждый боится обжечься… Но он положит этому конец! Заберет ли мальчика с собой, оставит ли здесь – но он сделает все, чтобы у Дика был нормальный дом и нормальная жизнь!

Забрать его с собой… Мысль эта приходила на ум Блейду и прежде, но лишь сейчас она обрела в его сознании четкие очертания, оформилась, и из пустого пожелания, далекой возможности, превратилась в настоятельную и реальную потребность. Он хотел забрать Дика в Айден или на Землю – так же, как некогда свою приемную дочь Асту Лартам! Он хотел сделать для него все, что можно, искупив вину за прошлое. Смотреть, как растет сын, учить его… Это были хорошие мысли!

Он готов был поделиться ими с мальчиком, но в последний момент сообразил, что тот до сих пор ничего не знает об отце. Для начала стоило рассказать ему хоть немного…

– Я очень виноват перед тобой, малыш… – Кажется, он уже говорил это прежде… Но неважно! Он готов был твердить эти слова до бесконечности. – Не знаю, сможешь ли ты когда‑нибудь простить меня…

Блейд задумался. С чего начать? Как объяснить этому ребенку – пусть до времени повзрослевшему, но все же ребенку – вещи, которых до конца он не понимал и сам? Как разделить с ним трепетную радость странствий и горечь потерь? Любовь к Земле и тоску по иным мирам? Стремление к близким, тоску по ним и горделивое одиночество хищника? Как он мог рассказать об этом семилетнему мальчишке? И все же стоило попытаться…

– Видишь ли, Дик… – В отблесках догорающего костра он вдруг заметил, что мальчик сидит на удивление тихо. Он словно окаменел, положив голову на колени, и вдруг до Блейда донеслось чуть слышное посапывание.

Его сын спал! Усталость и тепло сморили его.

Волна нежности схлестнулась в сердце Блейда с нежданной обидой.