— Ну, со Скворцовым вы уже знакомы, — сказал Литовченко. — Он со своей задачей справился, как и подобает нашему брату. — Повернув голову к вошедшему, Литовченко спросил: — Ты связался с Китаевым, доложил ему обстановку?

— Да, он в курсе дела. И велел вам передать, что бригаду МЧС, которая вылетала на поиски, Ершов арестовал. Ребят отправили в управление ФСБ. Мы их ни о чем не предупреждали. А это значит, что все расскажут — и о том, как Китаев обращался к ним с просьбой взять на борт журналиста с двумя дополнительными комплектами униформы, и о том, что я забрал с собой переодетого парня и девчонку. У нас только один плюс. Ребята из МЧС не знают, из какой я редакции, а у Ершова не хватит людей накрыть все типографии одним махом. Правда, таким образом мы подставили Китаева под удар.

— Где он? — спросил Литовченко.

— Где сейчас, не знаю. Но к утру появится у себя на даче, будет ждать меня со свежим номером газеты. Мы можем уцелеть только с его помощью. Человека с таким влиянием и положением, как Китаев, Ершов к ногтю не прижмет.

— Хорошо, Денис, езжай в типографию и, как только газета сойдет с конвейера, хватай первый экземпляр и дуй к депутату на дачу.

Выходя из кабинета, Скворцов столкнулся с молодым низкорослым пареньком с пухлыми губами, широким носом, смахивающим на обезьянку.

— О! Прошу любить и жаловать моего лучшего репортера Вадима Викторовича Астахова. Уникальный наглец, без мыла… куда хочешь влезет, все выяснит и даст отличный материал для первой полосы.

— Который вы, Валерий Борисович, со скрипом поставите на третью полосу, потому что первая отведена для портретов ваших дружков с трибуны власти.

— Издержки производства, милый, — усмехнулся Литовченко и, хлопнув по плечу Горохова, добавил: — А это бог репортажа, главная акула пера из Питера Дмитрий Сергеевич Горохов.

Астахов подошел к Горохову и пожал протянутую руку.

— Наслышан, читал. Хватка у вас, Дмитрий Сергеевич, бульдожья. Классно пишете. Завидую белой завистью.

— Просто Митя. Без прибамбасов обойдемся. — Он указал на Ольгу. — А это мой помощник, психолог Ольга…

— Просто Оля. И вовсе я не психолог.

— Скромность. Не бери в голову, Вадик, — вмешался Литовченко. — Рассказывай о своих подвигах. Надеюсь услышать процентов пять правды, остальное для статьи прибереги.

— Без правды я жить не могу. А правда без завитушек — как еда без соли. Но сейчас я настроен на голые факты, они сами по себе пересоленные.

— Садись, выкладывай.

— Из больницы ОМОН всех пассажиров в Управление ФСБ доставил. Потом их пересадили в два «рафика» и повезли на юг. Я пристроился следом. Ехали больше часа. Я держался на почтенном расстоянии, и меня не замечали, но потом они свернули к горам и стали подниматься. Тут я отстал от них и ехал в гордом одиночестве по свежему следу. Машины там ходят нечасто. И вывела меня дорога на горное плато. Пару деревень по пути встретил. Чую, где-то тут конец дорожки. Оставил машину и пошел пешком. И что вы думаете? Пролесок прошел и уткнулся в забор. Не забор — а насмешка. Железных прутьев в бетонную кладку понатыкали, вот и вся преграда, а высота полутора метров не превышает. Подошел ближе и все понял. Воинская часть. Прямо передо мной огромный плац. За ним административное здание. Штаб. Слева два трехэтажных кирпичных дома, и через плац напротив тоже два. Казармы. Вооружений никаких. Кумекаю. Учебная база для подготовки отрядов в Чечню. Судя по охране, секретных объектов нет. Только у ворот части КПП шлагбаум, остальная территория базы просвечивается как на ладони. Ну, а теперь о главном. Возле первого корпуса с моей стороны стояли те самые «рафики».