— Сколько времени вы будете нас держать здесь? — спросила женщина.

— Мы задействовали огромные силы на поиски террористов, у нас есть их внешние данные, созданные с вашей помощью. Отход в Чечню блокирован. Я не думаю, что им удастся ускользнуть от нас. Это вопрос нескольких дней, если они не осядут на дно.

— А если осядут?

— Давайте не будем гадать. У нас работают профессионалы, и они туго знают свое дело. Работают круглосуточно, без сна и отдыха. И ваша задача не мешать им и не осложнять обстановку.

— Хорошо. Все, что от нас зависит, мы сделаем, — сказал Чикин.

— Рад это слышать.

Лоскутов встал. Они вышли в коридор, спустились вниз и оказались на улице. На дворе стояла глубокая ночь. Огромные прожектора освещали строевой плац и здание штаба. Чикин увидел, как со стороны административного корпуса идут три человека. Двоих он узнал, это были их соседи с двенадцатого ряда, тоже семейная пара из Питера. Им проще, они бездетные и ехали отдыхать по горящим путевкам. Такие пропадут — никто не заметит. Сопровождал пассажиров крепкий мужчина очень высокого роста. Этого среди пассажиров они не видели, но и так было понятно, что одних их никто без присмотра на двор не выпустит. Двое автоматчиков у входа в казарму несли свою службу добросовестно.

Чикин прошел хорошую армейскую школу на границе и оценивал ситуацию по-своему. Он не мог отделаться от мысли, что их держат под арестом, а не ограждают от непонятной опасности. Он никак не мог ответить себе на один вопрос — зачем террористам нужно уничтожать свидетелей, если их не удалось взорвать вместе с самолетом? Так или иначе, они уже дали показания и описания захватчиков лайнера. С какой стати им подвергать себя безрассудному риску, выискивать мирных обывателей и покушаться на их жизнь? Теракт — это что-то другое. Они могли бы заминировать самолет на земле, и им вовсе не обязательно лететь самим с бомбой на борту. При современных технических средствах все делается куда проще. Люди уходили от преследования и с этой целью угнали самолет. А заминировали его, дабы избежать преследования. Но что толку гадать, когда никто из них не мог что-либо изменить в сложившейся ситуации.

Чикин взял жену под руку и почувствовал, как она дрожит. Он сжал ее локоть, и они направились через огромную асфальтированную площадку к штабу, большая часть окон которого была освещена.

Лоскутов не врал, говоря об огромных силах, занятых в проводимой операции. Ершов задействовал все, что мог. На данный момент полковник беседовал с одним из пассажиров, который имел особый статус. Перед ним сидел майор ФСБ Петербургского управления Олег Виноградов.

— Разумеется, я его запомнил. За десять минут до взрыва он, стюардесса и молодой парень отправились в хвостовой отсек, где находилось багажное отделение.

Виноградов разложил перед Ершовым три снимка с фотороботами.

— Этих двоих я не видел, но полагаю, что они сидели за штурвалом. О шестом террористе говорить рано.

— Хорошо, Олег Петрович. Рад был бы оставить вас здесь. Работники такой квалификации нам сейчас очень нужны. Мы связались с вашим начальством, но, как выяснили, вы выполняете определенное задание.

— Совершенно верно. Я должен быть в Грозном завтра днем. Точнее сказать, уже сегодня. Хотел завезти мать в санаторий — и прямиком в Грозный.

— Приношу свои соболезнования, но, сами понимаете, к самолету сейчас не подобраться. Придется ждать благоприятной погоды. Что касается Грозного, то я уже дал распоряжение. За вами приедет машина, и вас доставят к границе, а там вы пересядете в БТР.

— Я могу взять с собой отпечатки с фоторобота?

— Конечно. Вы нам очень помогли.

— Не очень. Я должен был понять все в воздухе, когда заметил подмену экипажа. Меня сбило с толку спокойствие, царившее в салонах.