– А где же?.. – начал Никодим.

– Здесь я, батюшка! – звонко откликнулась Наташа. – Силушки нет побежать к тебе!

– Доченька, любая! – кинулся к ней Никодим. Она приподнялась в своей люльке и обняла его голову.

– Выручили, выручили, – говорила она сквозь слезы, – не ты бы да не князь, пропасть мне с горя!

– Бог пособил! – ответил Никодим и бросился в горницы.

– Марковна! Наташа вернулась! – закричал он. Марковна так и хлопнулась на лавку.

– Ой, беда моя, обезумел старый! – но она тотчас же оправилась и легче серны выбежала на двор.

Казаки уже помогли князю вынуть Наташу, и он нес ее осторожно в дом.

– Ласточка моя! Голубушка! Выручили! – закричала Марковна, подбегая к Наташе. Та ласково кивнула ей головою.

– Куда нести‑то?

– Сюда, сюда! – повела Марковна князя в свою горенку.

– А в мою светелку? – спросила Наташа.

– Там Викеша. Разбойник зарубил его.

– Насмерть?

– Нет, плечо пересек! Да ты не пужайся. Он выправится. А теперя с радости скоро!

Наташу положили на постель Марковны.

– Лежи, Наталья Ивановна, поправляйся! – сказал ей ласково князь. – Я после наведаюсь! Не оставьте ее, добрые люди! – поклонился он попу с попадьею.

– Что ты, что ты, князь! Да она нам заместо дочери! – в голос ответили те.

Князь уехал в воеводскую избу, а в доме отца Никодима все вдруг оживилось.

– Да расскажи ты мне, рыбочка, что с тобой разбойник‑то делал? Где были?

И Наташа рассказывала про бешеные скачки от Саратова до Пензы и назад.

– А как князь тебя нашел?

Наташа рассказывала снова.

– Перст Божий! – вздохнув, сказал Никодим. – Теперь по заслугам казнь воспримет.

Наташа вздрогнула.

– Жаль мне его теперь, – прошептала она, – смотрел в последях он так‑то на меня жалобно…

– А зарезать хотел, – сказала Марковна.

– В страхе. В страхе и я его ножом ударила.

– Викеша говорил: быть не может иначе. Слышь, ты сон видела?

Наташа вспыхнула и кивнула головою. Правда, вещий сон она видела…

– Викешу бы повидать!

– Пожди, лапушка, он с радости‑то, гляди, совсем разнедужится. Ведь его вор‑то как полоснул. Беда!

Но через день, когда Наташа, оправившись, совсем встала с постели, она прошла к Викентию. Некрасивое лицо его от радости стало красивым, бледные щеки покрылись румянцем. Он глубоко вздохнул, и слезы выступили на его глазах, когда Наташа наклонилась над ним и нежно ему сказала:

– Теперь я за тобой ходить буду, как ты за мною!

И она стала за ним ухаживать.

Князь каждый день навещал тихий домик отца Никодима и подолгу оставался в нем, отдыхая от ратного дела.

– Только не все мне быть с вами, – грустно говорил он, – не сегодня – завтра наказ получу дальше идтить! – и он пытливо глядел на Наташу, а она, краснея, опускала лицо и только вздыхала.

Грустным возвращался к себе князь. «Любит или нет? – думал он и вздыхал. – Эх, кабы матушка тут была!..»

– Стрелец к тебе от князя Долгорукого, – сказал ему однажды Дышло, – с грамоткой ждет!

Князь вошел в свои покой.

«Чего от меня князю Юрию?» – с удивлением подумал он, беря от стрельца грамоту.