– Прячете трусость за красивыми словами! – Тринадцатый покачнулся, когда трое драконов атаковали его спереди. С трудом устоял на ногах. – Это вам не поможет! Убегайте, спасайтесь, пока есть возможность!

Сбитые им драконы вновь поднимались в воздух. Но летели медленно, крылья слушались их плохо, и огонь вырывался из глоток не сокрушающим потоком, а жалким ручьем. В рычании ящеров было больше боли и раздражения, чем гнева и ярости.

– Бегите! – вновь закричал хозяин Калноса. – Вы не в силах сделать со мной ничего! И ваши жалкие твари тоже!

Видно было, что он блефует – пламя кое-где добралось до плоти Тринадцатого.

Но боги неожиданно замерли. Опустила руки Селита, озадаченное выражение возникло на лице Сифорны. Затихло алчное пламя в пасти Азевра, и священный аист Анхила замедлил полет.

Зато ярче засиял солнечный диск, глаз Афиаса, что видит все, творящееся под небесами.

– Прорыв, братья! Прорыв! – зазвучал его встревоженный голос. – Посланцы ломают оболочку Алиона!

Первым исчез Азевр, небеса поглотили своего повелителя. Ушла в землю ее хозяйка, Аркуд нырнул в жерло Искрия. Сифорна досадливо качнула головой, и ее чешуйчатое тело скрылось в волнах. Атаковавшие Тринадцатого драконы начали подниматься выше.

Образовав клин наподобие журавлиного, они заработали крыльями и двинулись на северо-восток.

– Бегите, жалкие трусы, – проговорил Господин с крыши храма, и голос его прозвучал жалобным шепотом.

А затем пропал и он.

Отступивший в самые темные ложбины, в укромные переулки и под сень деревьев туман зашевелился. Его серые языки начали пухнуть, поползли обратно, захватывая улицу за улицей. Вокруг вершины вулкана появились облака, потекли по его склонам, закрывая остров от взгляда небес.

Вскоре Калнос вновь оказался окутан непроницаемым для взгляда пологом.

Гости

Путешествовать с ним было гораздо легче. Сиран умел смирять жар свирепого в этих местах солнца, и над путниками будто всегда плыло незаметное для взгляда облако. Отыскивал под толщей песков источники и безошибочно находил редкие оазисы. Он не нуждался в сне и поэтому всегда сторожил ночью, отгоняя скорпионов и иных опасных тварей.

Кроме того, благодаря его помощи они шли гораздо быстрее, чем обычно.

Выглядело это почти так же, как Злой Скок, умение народа кивагор, которым Рендалл и его спутники воспользовались в мире Вейхорна. То есть они просто шагали, перебираясь с бархана на бархан, сапоги по лодыжки погружались в песок, оставались позади четыре цепочки следов.

Но при этом проходили десятки и десятки миль.

Причем выяснилось это случайно, когда Олен заметил на горизонте развалины вроде тех, в которых они провели первую ночь в Алионе. Но не успел глазом моргнуть, как они исчезли.

Спрошенный о причинах этого сиран ответил, что слегка «помогает» спутникам идти быстрее. Как именно – объяснить не смог или не захотел, сообщил только, что ему это совершенно не сложно.

За проведенные рядом с людьми дни Тридцать Седьмой гораздо лучше стал говорить с помощью звуков, хотя по-прежнему предпочитал молчать. Тело его куда больше стало напоминать человеческое, а точнее – сиранское, как оно выглядело до магического преображения.

На голове возникла серебристо-белая чешуя, на пальцах – острые когти, вырос короткий хвост. Появилась кожа, сероватая и плотная, и только глаза остались клубками оранжевого пламени.

И иногда Тридцать Седьмой не отказывал себе в удовольствии сменить облик.

Вот и сегодня утром, когда люди проснулись, он напоминал спутанный ком бурых водорослей.

– Ничего себе красавец, – сказал Олен. – И как ты собираешься путешествовать? Лететь или катиться?

Сиран ничего не ответил, а из сплетения коричневых лент выдвинулись две черные суставчатые «палки».