— Отъелись, зажирели Боняк с Буланом, на разбои потянуло, — заметил воевода Добрянко.

* * *

Не горьким словом обидел Ярослав отца, а поступком, за какой ответ нести. В поведении Ярослава Владимир усмотрел опасность целостности государству, сегодня новгородцы дань отказались выплачивать, завтра власти великого князя не признают.

И никто не переубедил бы князя Владимира от похода на Новгород, и только появление Булана у острожков оттянуло карательные действия.

А Ярослав готовился к отражению киевлян. По весне явилась в Новгород вторая дружина варягов, собрали старосты кончанские ополчение, принялись требовать от князя идти на Киев. Пуще всего варяги на том настаивали, грозили, что домой уйдут, на море удачи искать в землях англов или франков.

Ярослав на своем стоял:

— Не станем кровь проливать, миром урядимся с Киевом.

В начале лета приплыли гости греческие в Новгород, и от них стало известно, вежи печенегов на Днепре, засады их на порогах, печенеги и Киевской Руси угрожают.

* * *

Поднимаясь в Гору, Борис чуть приостановился у ворот боярского подворья. Воротний мужик молодому княжичу поклон отвесил.

— Не зайдешь ли, княже, боярыня Агриппина седни дома, не пошла в церковь.

— В другой раз соберусь.

— А вона и боярышня Росинка за тобой следом.

Оглянулся Борис, сказал:

— Здрави будь, Росинка.

Возросла, вздобрела дочь воеводы Светозара, лик белый, а очи цвета воды днепровской. Думал ли Борис, в какую прекрасную лебедь превратится девчонка Росинка, какую видел три лета назад и какая бегала во дворец в школу пресвитера Варфоломея.

Остановилась Росинка, ждала, что еще скажет молодой княжич, а тот вдруг спросил:

— Помнишь ли, как тя Глеб на уроках за косы дергал?

Росинка улыбнулась:

— Княжичу в забаву было, а мне больно.

— Ты, Росинка, учителя проведала бы, он тя вспоминал.

— Да уж зайду, чать, он меня грамоте обучил.

— А Глеб в Муроме княжит.

— Знаю. Я пойду, княжич, и так в храме задержалась.

* * *

Говорят, нет ничего тайного, чтоб не стало явным.

Первым догадался, что творится на душе у Бориса, Георгий, но как прознал о том великий князь, Борису было невдомек.

Слухи слухами, а Росинка не стала появляться одна на улице, в церковь и то с боярыней.

Однажды задержал князь Владимир сына в горнице, нахмурился:

— Догадываюсь, Борис, отчего у тя ноги заплетаются у ворот боярыни Агриппины. Не пяль очи попусту на боярскую дочь, коли ославить не пожелаешь…

Посмотрел Борис в глаза отцу.

— Я, великий князь, сам хотел поведать те, нравится мне Росинка. Не ради праздного любопытства приглядываюсь к ней…

И замолчал, ждал, что скажет отец. А тот, заложив руки за спину, хмурился. Наконец заговорил:

— Жену бери из дома доброго. Никто дурного о воеводе Светозаре и боярыне Агриппине слова не вымолвит. Потому и скажу, пожелаешь взять Росинку, не восперечу. Однако не того желал я. Мыслил, станет Борис великим князем, сядет ли на княжение в каком городе, за ним Русь будет. И возвысится она, если ее князья в родство с другими государями войдут. Ан, чую, мечтам моим не сбыться. Коли ты по-своему решил, Бог с тобой. Однако мое согласие получишь будущим летом, когда Новгород замирим и печенегов откинем. Чую, Булан не только гостей торговых грабит, у них с Боняком иной замысел. Он скоро даст о себе знать. И тогда те, Борис, с воеводами полки на печенегов вести, я то уже в седле усталость чую. Да и те, сыне, о себе заявлять надо боярам и люду киевскому…

А вскорости встретил великий князь боярыню Агриппину, остановил:

— Ты, боярыня, Росинку побереги, будущим летом быть ей княгиней.