Она заметила подошедшего Леонида и расплылась в широкой улыбке.

— Привет, Лёнчик, давно тебя не видела.

Он слегка пожал плечами и чмокнул даму в щёку.

— Привет, Элоиза. Летал по делам в Россию. Вот, кстати, моя попутчица Анфиса, познакомься.

Взгляд у Элоизы показался Анфисе не самым дружелюбным. Дама подхватила с подноса у барной стойки высокий стакан с белёсой жидкостью типа размятого банана, но Анфисе не предложила. Сделав большой глоток, она острым язычком облизала с губ остатки коктейля:

— Надолго к нам?

— На несколько дней, — ответила Анфиса, и на лицо женщины набежала гримаса понимания.

— Значит, туристка?

— Нет, я фотограф. Меня попросили сделать на Бали несколько снимков. Как только справлюсь, сразу поеду обратно.

Анфиса не стала вдаваться в подробности, но Элоизу они, судя по всему, не интересовали. Подхватив Леонида под локоть, она повисла на нем всем телом и принялась что-то горячо нашёптывать ему на ухо.

Народу на танцпол прибывало, и вскоре Анфиса потеряла Леонида из поля зрения, потому что разноголосая толпа закружила её, втянула в свою орбиту и вынесла наружу к небольшой беседке-пагоде на красных лакированных столбах.

Густые кусты с продолговатыми листьями приглушали громкие звуки музыки, настраивая на минуты созерцательного одиночества. На фоне тёмного неба загнутые вверх углы крыши прорисовывались чёрными силуэтами. Ветер доносил издалека неясные звуки то ли птичьего крика, то ли лая собаки — не разобрать.

Анфиса вошла в беседку и на ощупь опустилась на низенькую скамью с широкой спинкой. Только сев, она поняла, как устала за сегодняшний день, который начался в пять часов утра. Завтра последняя съемка. Остаётся лишь отыскать Инну, распрощаться с Софьей Германовной и рвануть домой, к Максиму, в октябрьский петербургский холод с заморозками и первым хрустким ледком в осенних лужах, о которых из балийского тепла думалось с особой нежностью.

Она прикрыла глаза, отдаваясь на волю дневной усталости, и вздрогнула от резкого женского вскрика:

— Нет, пожалуйста, не надо! Не говори так!

— А как мне прикажешь говорить, если ты меня достала! Реально достала! — прозвенел в ответ мужской голос, искажённый ненавистью. — Мне остаётся только поменять номер телефона или вообще уехать. Неужели не понятно, что если человек не отвечает на вызовы, значит, он не желает общаться!

Звук шёл из-за беседки, из самой гущи высокорослого тростника у искусственного озера. Голоса то приближались, то удалялись. Не зная, как поступить, Анфиса замерла, чтобы переждать, когда ссорящаяся пара пройдёт мимо.

Невидимая женщина всхлипнула и сдавленно забормотала что-то неразборчивое и торопливое.

— Как ты вообще здесь оказалась? Ты ведь никогда не ездишь в Убуду?

— Подруга сказала, что ты здесь будешь, вот я и приехала.

Тихий ответ женщины поглотил порыв ветра, зато слова мужчины прозвучали громко и хлёстко, как удары бича о кожу:

— Я прекрасно помню, что должен тебе кучу денег. Но сейчас у меня их нет. Я что, должен пойти воровать?

— Я не прошу денег, — заплакала женщина. — Я просто хочу понять, что с тобой происходит и почему ты прячешься от меня?

— Я ни от кого не собираюсь прятаться, а ты со своими истериками можешь катиться ко всем чертям.