Немыслимо!

Разве только эти мертвецы присвоили себе чужую славу? Славу истинного победителя демонов? Северянин почесал в затылке: собственного никто этих самых демонов и в глаза не видел. Да и он сам, если уж на то пошло, слышал эту историю только из уст лукавого владыки.

Мертвецы продолжали тянуть свою песню, шелестя сухой кожей. Они склоняли головы, словно прислушиваясь к пению соседей и поводили плечами, помогая себе держать ритм.

И Конан расхохотался. Эти беззвучные рулады, как не крути, все-таки выглядели довольно потешно.

Гекатонхейр, не прекращая петь, повернул все пятьдесят голов. Варвару почудился пристальный взгляд в пустых глазницах. Конан оборвал смех и покрепче ухватил рукоять меча. Настоящий это Гекатонхейр или нет, но все равно в этом подземном чертоге стоит быть начеку.

Мумии стали расступаться по обе стороны, открывая дорогу в центр зала. Когда они остановились, Конан увидел вдалеке огромную фигуру. Варвар прищурился, пытаясь разглядеть вероятного противника. Несомненно, перед ним стояла мумия, но от прочих мертвецов ее отличал не только гигантский рост, но и прекрасно сохранившиеся длинные седые волосы, заплетенные в косу. А у его свиты черепа были голые, покрытые сморщившейся матовой кожей, по ним скользили блики красноватого света.

В иссохшей руке гигант держал длинный меч, потемневший от ржавчины. И вся его поза, излучавшая спокойную, тысячелетиями накопившуюся ненависть, не предвещала ничего хорошего нарушителю покоя.

Послышался скрежет.

Конан невольно вздрогнул.

Гигант сделал шаг и его изъеденный ржою меч, стукнув о каменный пол, высек искры.

Еще шаг.

Мертвец направлялся вперед, явно желая расправиться с чужеземцем, посмевшим осквернить ритуал Песни Тишины.

— Кром, ты видел, я не хотел этого! — зарычал Конан.

Не любил он сражаться с мертвецами.

Мертвец не способен умереть, потому что уже мертв. Он не цепляется за жизнь, потому что уже ее потерял. Он сражается, механически как зингарская марионетка — не сбиваясь с первоначального ритма, и не боясь получить ранения.

Неожиданно гигант с косой перешел на бег. Терцию назад он двигался, словно плыл в стоячей воде, но спустя мгновение — вдруг бросился вперед, стремительно, как камень, из пращи.

Конан отпрыгнул от красных занавесей — и тяжелая ткань скрыла от него Гекатонхейра. Но ненадолго. Послышался треск — и темный от ржавчины меч прорезал ветхое полотно. Мертвец взмахнул клинком и клочья ткани закружили в спертом воздухе подземелья.

На мгновение длинноволосый остановился. Рядом с ним показался отряд из десятка мумий поменьше, вооруженных ржавыми алебардами. Они выбежали и застыли по обе стороны от своего предводителя. Он покрутил головой и медленно поднял руку. Острия алебард нацелились на киммерийца.

Конан слегка наклонился и повел клинком перед собой. Важно не пропустить удар. Ржавый меч, опасен вдвойне. Даже крохотная царапина может привести к тому, что в крови начинает полыхать огонь Архона, — болезнь куда коварнее самых страшных ран.

Мертвец со свистом рассек мечом воздух. Варвар отскочил в сторону и лезвие лязгнуло о плиты пола. В сторону полетели брызги.

Гигант с недоумением безуспешно вглядывался в пронзенную пустоту. Наверное, когда-то он был хорошим воином, может даже гораздо лучшим, чем Конан сегодня, но с тех пор прошло слишком много времени. Кроме того — тело мумии, пропитанное стигийскими бальзамами и высушенное временем, потеряло былую гибкость…

Конан подпрыгнул, и, вылетев из тени, обрушился на сгорбленную спину мертвого солдата.